— Да? Странно. Пойду, проверю что ли? — он встает с травы, поправляет мантию и смотрит на Мелин. — Где ее ты видела в последний раз? Не хотелось бы напрягаться с поисками.

— А что? Боишься, что будешь не первым, кого она увидит? — смеётся та над ним, цепляя за больное. И в самом деле… С чего бы ему так ревновать?

Глава 12

— Профессор… Я. Не уверена… Вдруг кто-то войдёт? — Лиз смотрит мужчине в глаза, сидя на краю парты, пока тот прижимался спереди, держа ее за талию. Губы припухли от поцелуев, глазки блестели неестественно.

А этот кто-то и выламывает замок.

— За мной, — он рукой двоих зазывает, что на него таращатся. — Давай-давай, оба!

Лиз сидит, верхние пуговицы расстегнуты, смотрит на того мутным взглядом. Со стороны посмотри — будто любовью занимались. Не успели.

— Меня слышно? — почти рычит Самберс, смотря на мужчину, который кивает, но не с полной уверенностью. — Так… — вздыхает тот тяжело, не зная из-за какой ситуации. — Во-первых, прошу прощения, что потревожил, во-вторых, если Элизабет не выйдет первой, то вам двоим влетит.

Девушка соскочила со стола, поправляя на себе мантию, запахивая ее плотнее, а после идёт к выходу.

— Остаетесь здесь. Я позже пришлю кого-то из Мэдикуса.

Эйден ничего не успел сказать, как Джо вылетел за блондинкой и тут же, когда увидел Мелин — потянул ее за руку на себя и прижал в коридоре своим телом, дожидаясь пока та дойдет до них и вообще свалит из холла.

— Стой смирно, — шипит парень сквозь зубы.

Она дышит тяжело. Они стоят слишком близко, настолько, что он ее просто парализовал. Иалея тихо скулит, шикая ему в шею.

— Ревнуешь, что я выбрала его?

— С чего бы? Я тебя просто ограждаю от слухов. Да и вообще, за такие деяния с преподавателем — тебя выкинут из академии. Хочешь этого? Ступай к нему. Если же нет, то стой смирно.

— Нет… Больше похоже на ревность… Не волнуйся… Меня хватит на двоих… — произносит она игриво, как кошечка, потираясь о него.

«Что же за действие такое, что ее не отпускает?» — подумал тот, проклиная самого себя.

— Остановись, — смотрит он в сторону, а после на нее. — Что же ты за одаренная такая? — спрашивает Джо больше сам себя, чем ее. — Стой смирно. Хватит, правда, — он кладет руку ей на бедро, чтобы не извивалась «под ним».

Девушка прямо ластится. Она приподнимается на носочки, касается его шеи губами, чуть причмокивая. Выше, к ушку, обжигая дыханием кожу. Джозеф тяжело вздыхает, прикрыв глаза. Кому такое может не понравиться?

— Элизабет… Они ушли. Теперь мне нужно отвести тебя в комнату…

— Постой… — просит она его, приманивает к себе, кладёт пальчики на щеку, повернув голову к себе. — Поцелуй меня…

— Элизабет, нет… — смотрит он в ее глаза своими шоколадными и головой мотает по разным сторонам медленно. — Мне нужно тебя отвести…

— Пожалуйста… — просит она, смотря ему в глаза, — Поцелуй… Один… Ты ведь тоже хочешь!

Девичьи пальчики сильнее сжимают ткань его мантии в требовательности. Вздох. Короткий, после которого следует рычание. Джозеф впивается в губы Элизабет, прикусывая их в поцелуе, но и не сказать, что нежности не было. Он чмокнул ее в конце и посмотрел в глаза.

— Насытилась? А теперь в комнату, — он ведь понимал, что это все из-за действия порошка. Не хотел, чтобы после обвиняла его том, что он воспользовался ей.

Она прикусывает свои, облизывает их, а после тянет его за воротник обратно, целуя сама. Неопытная в этом деле, совсем, это ощущается, но это животное желание… Что же такого ей добавили, что она кидается на каждого? Неужто хотели выставить ее гулящей?

Ей конечно лучше будет, если слух пойдет о ней и о Самберсе. Из-за такого их не отчислят, а вот если бы увидели с преподавателем, который себя еще не зарекомендовал — тогда бы влетело обоим.

— Все, все, — смеется шатен, отстраняясь, — В комнату, марш.

Девушка снова недовольно скулит, но всё-таки отходит от него.

— Так и думала… Я совсем тебе не интересна…

— Глупая. Ты сейчас это говоришь под воздействием порошка, который тебе в лицо плюхнули. Руку давай и пойдем, — он ступает несколько шагов и руку к ней тянет, смотря из-за плеча. — Элизабет.

Девушка не принимает ее, но идёт ему навстречу, сдаваясь.

— Мог просто сказать, что я не нравлюсь тебе. Зачем тогда помогал? Точно… Просто доброе дело, а как мне?

— Помолчи, — он ведет ее по саду, по аркам, ведя к крылу с жилыми помещениями, — Я тебе еще раз говорю, ты много болтаешь. Порошок тебя разговаривает. Как птенчик щебечешь…

— А если ты мне настолько нравишься, что я не могу иначе? Что мне… Стоит замолчать?

— Не неси чушь, я тебя прошу. Чертов порошок, — цедит парень сквозь зубы. Нравятся ее слова? Приятно греют душу, но это все заклинание. Говорила бы она от души!

— Какой поворот? — они останавливаются у распутья в высоком зале, выполненном в бежевой плитке с узорами. Девушка кивает в сторону направо. После, когда они оказались в ее комнате, Лиз снова подскочила к молодому человеку.

— Джозеф… — скулит та.

— Элизабет, сядь и сиди. Я скоро приду с зельем, — он говорит это и голову поворачивает к выходу, а после на нее таращится, резко повернувшись. — Зелье! Так… Где зелье, которое я тебе дал?

Усыпит ее и поделом. Пойдет спасать преподавателя, который уселся за парту, положил на нее голову и пальцем водит по столешнице уже столько времени, скучая за ученицей.

Лиз прошла к кровати, сидит такая, как ни в чем не бывало.

— Здесь… — тихо говорит та, достав из кармана пузырёк, а после кладёт его за спину и на нее же ложится.

— Упс… Потеряла!

— Элизабет! — рычит парень на девушку и подходит к ней, переворачивая. — Отцепись своими ноготками от одеяла!

Та быстро-быстро мотает головой и обхватывает его за пояс ножкой, не позволяя отстраниться.

— А что мне за это бу-удет? — тянет та.

— По лбу получишь, — их лица находятся так, что они смотрят друг другу в глаза. Только вот Джозеф смотрит слишком на нее серьезно, будто и правда сейчас отчитает как родитель. — Ты пользуешься моим положением. Ты знаешь, что я не могу использовать магию. Встань.

— Сейчас мы в равных условиях, разве нет? Ты не можешь использовать магию, а я не могу говорить о том, чего… Хочу… — произносит девушка, — Ты спрашивал меня… В госпитале… Это мой ответ.

— Мы уже целовались в холле. Зелье, — он ладонь раскрывает