маму же положили в хоспис, значит сама она уже не справляется и все далеко не так хорошо, как Мария Ивановна описывала ей по телефону. Не в силах пошевелиться Аня тупо уставилась в свой рабочий стол. Весь год старательной работы в этой лаборатории сразу потерял смысл. Просто встать и уехать отсюда в аэропорт было первой и казалось правильной мыслью. Не говоря ни слова, она встала с рабочего места, сгребла в сумку свои вещи и вышла в коридор, полная намерения вернуться в общежитие, собрать вещи и отправиться к маме. Анне казалось, что ничто больше не держит ее в Китае, в голове крутилась только одна мысль: «Поскорее попасть домой.»

– Ты куда собралась? – одернула ее уже на лестнице запаханная Олеся, – Ты что это надумала?

– Я ничего не надумала, я возвращаюсь домой, я нужна маме.

– И что? Ты просто так все бросишь и улетишь? Это же почти год работы! Твоей работы, между прочим! И все, что было до этого, это тоже зря?

– Сейчас я уверена, что все зря, – говорила Аня словно бездушный робот.

– А ну послушай меня! – встряхнула Олеся приятельницу за плечи, – ты сейчас забываешь свою гордость, идешь к Чэню и на коленях умоляешь его подписать эту злополучную бумажку! Без этой бумажки все то что ты делала целый год, все то, ради чего страдала твоя мама, пойдет прахом! И если ты ради своей гордости готова обратить все это в прах, я глубоко ошибалась в тебе! Иногда нужно пойти на уступки с совестью, чтобы добиться большего!

– Ты не понимаешь! Он ясно дал понять, что не отпустит меня! – взмолилась Аня.

– Я знаю только то, что ты пробовала один раз! Ты так быстро сдалась, что он наверно подумал, что твои проблемы действительно не так уж велики, – не отпуская плечи Анны продолжала подруга. – Ты должна донести до него, что тебе необходим этот небольшой отпуск и от нас пообещай, что мы поможем в лаборатории и твое отсутствие никто не заметит. Все! Я больше ничего не хочу слушать!

Злополучные бумаги, которые должен был подписать профессор, лежали в общежитии. Аня стремглав отправилась туда, по дороге рассуждая о словах Олеси. Она действительно права, если уехать просто так, мама еще больше расстроиться, ведь она так терпела все это время, чтобы дочь спокойно могла закончить стажировку. Да и на будущем ее самой этот незавершенный этап скажется не лучшим образом, ведь эта программа в Китае открывала огромные возможности для стажеров, давая дорогу для научных изысканий в любой точке мира. Как часто мечтала она о том, чтобы стать участницей программы, как много рассказывала маме о перспективах, который ее ждут попади она в Китай. И вот когда финиш уже так близко ломать ногу о неуверенность в собственных силах и оставаться ни с чем, было бы как минимум не честно по отношению к человеку, который так ее поддерживал на протяжении всего соревнования. Но с другой стороны слова Юнхуа о причине предвзятого отношения профессора к Ане. Правда ли это? Или китаянка решила таким образом поиграть на ее чувствах? Но в чем смысл? Аня кажется никогда не переходила ей дорогу, их интересы вообще мало пересекались…

За тяжелыми рассуждениями девушка не заметила, как добежала до общежития. Необходимые бумаги скрывались в недрах ее рабочего стола. По началу, Аня даже не сразу обнаружила их за ворохом бумаг. Найдя нужные бумажки, она некоторое время зависла на них взглядом, глаза просто бегали по листу, выцепляя из текста отдельные слова, лишенные, по мнению россиянки смысла. Нужно было идти к профессору, но ноги не шли. Снова терпеть от него унижение и крик было выше ее сил, но мысли о маме, словно полицейский конвой подгоняли ее в сторону учебного корпуса. Девушка обнаружила ненавистного китайца в одной из лабораторий на втором этаже. До конца рабочего дня оставалось немногим больше получаса, поэтому Аня очень обрадовалась, что застала его на месте.

– Профессор Сиу Чэнь, – заговорила она официально прямо с порога, – мне нужно поговорить с вами.

– У тебя что-то в лаборатории не выходит, – деловито ответил тот, не поднимая на Аню взгляд от микроскопа.

– Нет, я по личному вопросу, я вам уже говорила, у меня мама очень болеет. Мне срочно надо в Россию, а кроме вас никто не может подписать мне разрешение. Я вас очень прошу, я предоставлю все справки, билеты и все документы, которые вам только понадобятся. У меня просто критическая ситуация. Ребята обещали подменить меня на работе.

– Чтож для вас эта просто работа, на которой вас запросто могут заменить, а для меня это жизнь. Я за этот проект головой отвечаю и, если что-то пойдет не так, отвечать за это мне. Я уже терпел раз выговор от начальства, когда одна из ваших дамочек чуть не разбила инкубатор с эмбрионами, – начал отчитывать Чэнь Аню, продолжая смотреть в микроскоп.

– Но за мной же в работе не наблюдалось таких промахов, и вообще, что касается работы, я всегда все исправно и старательно выполняла, в срок сдавала отчеты. Я вас очень прошу, подпишите мне эти бумаги, это для меня вопрос жизни и смерти, – взмолилась Аня.

– Вы думаете, что вы одна тут такая? Вся проблема европейцев в том, что они ставят личное, превыше блага общества! Вот вы мне говорите, что работа ваша не пропадет и все за вас сделают, и совсем не думаете о том, что если бы вы, Тихонова, как и все работали в этот момент, результат получился гораздо более качественным! – Чэнь наконец оторвался от микроскопа и окинул девушку оценивающим взглядом. – Для вас этот проект ничто иное как обычная стажировка для галочки, я же вложил в него душу, от его успехов зависит мое будущее. Так что же мое будущее против вашего?

– Профессор Чэнь, – сказала Аня и глаза ее нервно забегали по лаборатории, – для моего будущего это тоже очень важно! Я прошу вас, я готова на все…

Сказав это Анна словно мысленно подписала себе смертный приговор, она прекрасно понимала, как может понять ее слова Чэнь и как он может ими воспользоваться. Ведь если верить Юнхуа, грязные мысли никогда не покидали его голову в ее присутствие. Она смотрела на своего наставника и понимала, что сейчас противней для себя человека она не могла представить. Желтоватый цвет кожи в сочетании с освещением придавал его лицу некую мертвенность, маленькие черты лица, залысина и этот тон, с которым он только что отчитывал ее, делали его омерзительным. Аня даже представить себе не могла, как шли на отношения с ним те студентки, о которых говорила Юнхуа. Но шаг уже был сделан, назад дороги не было. По пути к учебному корпусу, перемалывая всю информацию, размышляя о матери и о том, как многому она ей обязана, Аня четко решила себя, что Чэнь отпустит ее, несмотря ни на что. И как бы сейчас отвратителен ей не был человек, находящийся с ней в одном помещении, она обязана идти до конца.

– Так вы оказывается довольно настойчивая особа, – сказал профессор, встав со своего места. Он понял слова россиянки словно бык понимает взмах красной тряпки.

– Я уже сказала, мне очень нужно в Россию, и я готова на все, – ответила Аня, старясь сохранять самообладание.

– То есть мы оба правильно понимаем то все, на что ты готова? – улыбнулся китаец и его глаза совсем скрылись в недрах морщин.

– Видимо да, – говорила девушка, стараясь сдержать нервную дрожь в теле.

– Чтож, твоя самоотверженность похвальна, возможно я ошибался, когда говорил, что ты не радеешь за общее дело. Если ты так предана своему наставнику, пожалуй, я подпишу эти бумаги, но после, – договорил он и шагнул к ней.

Нахальная улыбка Чэня превратилась в отвратительную гримасу, отражающую раздирающую его похоть. Его маленькие холодные ручонки начали сдирать с девушки