пропустить упрек, поскольку сам уже понял, что это его недоработка. Чтобы как-то успокоить брата он предложил выпить, а после перевел разговор в другое русло.

— С изумрудами понятно, Штейнберг искал того, кто мог купить эту партию в Москве.

— И не нашел, потому что изумруды вернулись обратно на Урал. — Закончил его мысль Александр.

— А вот причем здесь эти огранщики? — Заметил Алексей. — Вот скажи, зачем мелкому ювелиру органщики, которых он не может нанять? Когда я чего-то не понимаю, мне становится до жути интересно и появляется желание во всем разобраться.

— Пока ничего не могу сказать, нужно переговорить с Золотовым, может быть он, что дельное подскажет.

Полтора года назад братья решили взять под контроль всех крупных ювелиров Москвы. После долгих споров остановились на двенадцати фамилиях, и в каждой из этих мастерских у них был свой, прикормленный осведомитель. Цель проста — обнаружить канал поставки ворованного золота и отслеживать крупные заказы. Именно для этой цели он подобрал и вылечил Золотова. Пока курировал работу по контрабандному золоту старший из братьев — Александр. Ежемесячные отчеты о деятельности двенадцати самых крупных ювелирных мастерских Москвы поступали непосредственно к нему. Сразу после того, как стало понятно, что купца убили из-за изумрудов, он дал соответствующую ориентировку своим агентам, однако, ни в одной из мастерских украденные камни не появились. Прошло чуть больше месяца, вполне достаточно времени, для того, чтобы их продать, однако полная тишина. Может прав этот старый пердун Зотов, заявляя, что ответы на все вопросы мы найдем на Урале?

— Брат, ты о чем задумался? — Алексей отработанным приемом плеснул в каждый бокал на два пальца коньяка. — Думаешь, как избавиться от своей мегеры?

— Оставь мою жену в покое. — Александр взял бокал и стал смаковать ароматный напиток.

— Слушай, есть великолепные вдовушки, хочешь, познакомлю?

— Такие же шлюхи, как и остальные твои пассии.

— Зато, какие мастерицы. — Загорелся от возбуждения Алексей. — Ты даже не представляешь, что они вытворяют в постели. У мертвого поднимут!

— Брат, когда я представляю, сколько мужиков на них залезало, меня мутить начинает.

— С каких это пор ты стал таким брезгливым? Помнится раньше, ты не прочь был заглянуть в публичные дома и никакого отвращения местные жрицы любви у тебя не вызывали?

— Молодой был, глупый. Сейчас поумнел. Да и какая это любовь за деньги?

— Насчет любви не в курсе, брат, а вот удовольствие доставят по полной программе. Твоя «доска» вряд ли на такое способна.

— От нее этого и не требуется. — Раздраженно ответил Александр. — Ее удел рожать детей и вести домашнее хозяйство.

— Так и я о том же говорю. Пусть себе рожает и ведет хозяйство, а удовольствие можно и на стороне получить. Есть одна вдова, правда не голубых кровей — купчиха, но хороша стерва, и самое главное, никаких тебе взаимных обязательств. Тебе даже платить не придется, она и так богата сверх меры. Купишь там шампанского, конфет и так кое-чего по мелочи, не с пустыми же руками идти в гости. Живет одна, приходить можешь в любое время, хоть днем, хоть ночью, ей без разницы.

— А как же эти… женские дела?

— Не забивай голову, она тебя так обслужит, что ты даже знать не будешь, что у нее там какие-то дела. Я же говорю — мастерица на все руки. Она давно ищет солидного, постоянного партнера. Замуж идти не хочет, сохраняет независимость, да и капитал, доставшийся от покойного мужа, целее будет. Решай брат, а то уведут, такие дамы на дороге не валяются.

— А сам чего?

— У меня и так две, не знаю, как с этими справиться, на третью не сил ни времени не останется.

— Ладно, подумаю. — Нехотя согласился Александр, чтобы только отвязаться от брата. — Лучше давай решим, что со Штейнбергом делать?

— Брат, чем тебе помешал этот нищий ювелир, у которого ни денег, ни связей, ни людей нет. Ты хоть представляешь, во что обойдется поездка на Урал?

— У него есть богатый дядя.

— Не смеши, Брандт кристально честный человек, он никогда не занимался темными делишками. Это знают все местные воры — никому из них и в голову не придет нести ему ворованное золото или ювелирные изделия. Так что с этой стороны можешь быть спокоен, Брандт никогда не одобрит незаконные действия своего племянника. Меня больше волнует это старый боров Зотов. Слишком много он знает и ведет себе очень независимо.

— Насчет Зотова ты прав, но убрать его сейчас мы не можем. Слишком рискованно, многим известно, что он работал на нас. Даже сегодня он приехал не один, в пролетке его ждали два бывших сослуживца. Впрочем, до тех пор, пока мы не найдем изумрудный рудник, никакой опасности он не представляет, ведь ничего противозаконного мы не делам. Так что с Зотовым разберемся позже. Сейчас главное — время. Наша задача опередить всех, и первыми выйти на изумрудный рудник. Вот тогда можно будет обрубать концы.

Глава 8. Москва, 11 апреля 1798 года (среда), Большая Лубянка. (Этот дом Ростопчин купил только в 1811 году, а в 1798 году он его снимал)

Генерал-адъютант императора Павла I Федор Васильевич Ростопчин, уволенный со всех должностей, правда, по его собственному прошению, возвращался из Петербурга в свое имение и, будучи проездом в Москве, задержался здесь на несколько дней. Известие о том, что некогда всесильный фаворит императора уже три дня проживает в первопрестольной, в доме на Большой Лубянке мгновенно облетело город. Однако никто за это время не только не навестил опального вельможу, но даже не удосужился хотя бы написать пару теплых слов. Впрочем, Федор Васильевич никого не винил и ни на кого не обижался. За свою жизнь он видел падение таких «монстров» как Орловы, Панины, Зубовы, по сравнению с которыми его собственная фигура казалась ему мелкой и незначительной. Все идет по кругу: еще вчера ты в зените славы, люди ловят твой взгляд, заискивают и пресмыкаются, а уже завтра от тебя шарахаются как от чумного, боясь не то что заговорить, даже поздороваться. Остановившись в своем московском доме, он не собирался разъезжать с визитами по друзьям