– Галина Сергеевна, – зачастил, подбегая к эксперту, кудрявый юноша, – вот, смотрите, распечатался. Можно назад закрыть?

Волобуева стиснула губы в нитку и взяла небольшой пакетик, который ей протягивал паренек.

– Петр, сколько раз я тебе говорила: никаких служебных разговоров при посторонних?!

– Я думал, они свои, раз с вами беседуют, – начал оправдываться тот.

– Дарья наша, а мужик мимо шел, – рявкнула Галя.

Я не отрываясь смотрела на пакет для улик, который Волобуева держала в руке. В прозрачном мешочке лежал медальон, точь-в‑точь похожий на подвеску, в пропаже которой меня обвинила Марфа. Я видела медальон на фото в папке с документами о семье Демидовых, ее дал мне Андрей. Медальон антикварный, уникальный, его не спутаешь ни с чем.

– Пакетик-то открыт, – заметил Андрей. – Нехорошо получилось. Лет пять назад судили одного мужика, который тещу отравил, накапал ей в еду большую дозу сильного сердечного средства. Тот еще дурень, не подумал, что экспертиза токсикологический анализ сделает. Но хоть он идиотом был, ему крупно повезло. Из улик был лишь тот самый пузырек с сердечными каплями, который кретин назад в холодильник сунул. На нем остались «пальчики». Сначала адвокат убийцы пел: «Мой подзащитный жил с тещей в одной квартире, часто давал ей лекарство», но жена заявила: «Он мою маму ненавидел, никогда ей ничего не давал». И тут адвокат вызвал свидетелем эксперта и спросил: «Верно ли, что вы при осмотре места преступления плохо запечатали пакет, куда поместили пузырек? Да еще уронили полиэтиленовый мешочек, тот упал на землю, открылся, склянка вывалилась, а мой подзащитный, идя за вами, поднял ее и окликнул вас?» Свидетелю пришлось ответить «да», зятя убитой оправдали. Очень нехорошо, когда улика некоторое, пусть даже самое малое время находится во вскрытой упаковке. Уважаемая, не смотрите на меня так, словно без соли съесть хотите. Никому о вашей оплошности не расскажу. Я не полицейский, не адвокат, но примите мой совет: наподдайте нерадивому Пете по заднице. Ну, я пошел, удачного вам дня.

Андрей быстрым шагом двинулся прочь от нас с Галей, зашел за угол забора, ограждавшего участок, и исчез.

– Скройся с глаз, – прошипела Галя Петру. – Дегтярев идет. Вот я ему про твои художества доложу.

Петр ойкнул и убежал.

– Чего ты тут стоишь? – неожиданно напал на меня полковник.

– Велено было ждать, – смиренно ответила я.

– Кем? – разозлился Дегтярев.

– Тобой.

– Не мешайся под ногами, уезжай, – буркнул толстяк и повернулся к Гале: – Твои люди дом обработали?

– Вроде да, – ответила та.

– Вроде? – побагровел полковник. – Профессиональный ответ.

– Если у тебя плохое настроение из‑за того, что придется заниматься Федоровой, чья особа привлекала внимание прессы, то нечего Полкана на меня спускать, – ринулась в бой Галина. – Отошла воды попить. Или я должна от жажды окочуриться?

Я не хотела быть свидетельницей выяснения их отношений, юркнула в машину и поехала в торговый центр.

Когда я, стоя у прилавка, вертела в руках большого плюшевого жирафа, мне позвонил Локтев с вопросом:

– Ты где?

– В магазине «Веселый пес», – ответила я, – в торговом центре «Покупочка» на МКАДе, выбираю Хучу игрушку. А что?

– Там на нижнем этаже есть пиццерия, давай слопаем что-нибудь вкусное за мой счет, – предложил Андрей.

– Не испытываю желания с тобой встречаться, – отрезала я.

Локтев издал смешок.

– Фу, Дашенция, злопамятство ведет к сбою сердечно-сосудистой системы. Слушай, медальон Федоровой, ну тот, что в открытом пакете дурак Петр принес, тебя не удивил? Его эксперты сняли с шеи покойной.

Я отдала жирафа кассирше и, прижав плечом к уху трубку, начала рыться в кошельке.

– Красивая вещь, смахивает на старинную. Она показалась мне похожей на ту, что украшала ошейник несчастного йорка Демидовых.

– Почему несчастного? – не понял Андрей. – Собака живет, как при коммунизме.

– Трикси умерла, – доложила я. – Твои распрекрасные информаторы не все знают.

– Опля! – воскликнул Андрей, и трубка замолчала.

Я положила телефон в сумочку, забрала пакет с игрушкой, вспомнила, что хотела зайти в отдел, где торгуют лежаками, переместилась в другой зал и стала внимательно изучать представленный товар. Как всегда, то, что мне нравилось, было расположено под самым потолком. Я взобралась по шаткой стремянке до верхней полки, отыскала симпатичный диванчик и, прижимая его к груди, начала спускаться.

– Давай руку, – сказал до противности знакомый голос.

Я посмотрела вниз.

У подножия стремянки стоял Локтев.

– Не дуйся, – попросил он. – Приглашаю полакомиться пиццей.

– Спасибо, не хочется, – отказалась я.

– Пошли в трактир, – настаивал папарацци.

– Уже объяснила, что я не голодна, – уперлась я.

Локтев вынул из сумки айпад.

– Смотри. Фото тела Вики Федоровой, в таком виде ее нашли в ванной комнате. Она могла там до вечера проваляться. Домработница рассказала, что хозяйка часто спала до обеда, никогда не вставала рано утром. Прислуга лишний раз не совалась на второй этаж, где расположена спальня хозяйки. Вика просыпалась от любого шороха и впадала в ярость, если горничная даже босиком проходила мимо дверей ее комнаты. Слух у Федоровой был как у горной козы. По этой причине спальня ее дочери находилась на первом этаже. Но сегодня в кухне с потолка потекла вода. Экономка Зоя заподозрила, что в ванной хозяйки потоп, решилась приоткрыть дверь в опочивальню и увидела, что там горит люстра. Федорова всегда требовала не только занавешивать гардинами окна, но еще и закрывать жалюзи, потому что даже самый слабый лучик света лишал ее сна.

Зоя осторожно окликнула владелицу особняка, та не ответила. До слуха экономки долетел из санузла звук льющейся воды. Две недели назад Федорова выгнала с работы младшую горничную. Та, думая, что хозяйка отсутствует, вошла в ее ванную и застала там Вику у мойдодыра. Зое не хотелось лишаться места, поэтому она вернулась на кухню и сказала домработнице Элине:

– Виктория Тимофеевна ни свет ни заря встала, душ принимает.

– Вон сколько воды натекло, – покачала головой та, – постоянно ведра выливаю. Надо хозяйке о протечке сказать.

– Сама говори, – огрызнулась Зоя.

– Ты надо мной начальница, – не уступила Элина, – тебе и карты в руки.

– Виктория разозлится и выгонит меня на улицу, – испугалась экономка. – Подождем, пока она марафет наведет.

– Лепнина отвалится, – справедливо предположила домработница. – И тебе попадет за то, что вовремя потоп не остановила.