тут всего килограмма три. Кручу восьмерки, как посохом и совершаю несколько выпадов вперед. Все боксеры замерли и смотрят на меня во все глаза. Ешкин кот, китайские боевики сюда еще не дошли!

— Любопытненько, — роняет задумчиво Дмитрий.

Народ хлопает в ладоши. Видимо, без старшего здесь не принято выражать эмоции. Внезапно что-то на меня находит. Как сегодня утром.

«Второе дыхание открылось!»

Делаю несколько взмахов, как будто работаю гуаньдао. Это китайский вариант глефы, смесь копья и алебарды. Подобное оружие было у многих народов мира. Коуза у западных европейцев, совня у русских воинов, у японцев нагинато, правда, там совсем слабые палки и дурацкая, на мой взгляд, манера использования. Как раз техника владения глефой очень своеобразна. Это и не алебарда и не копье. Ею можно бить и колоть.

Размявшись хорошенько, наношу увесистый удар по мешку и нечаянно разбиваю его напрочь. Народ остановился в смятении. Я и сам малость охренел. Откуда у меня умение ударить с такой бешеной силой взялось? Нет, вращал посох, учился делать выпады, но тут нечто совсем иное. Удар был сделан во вращении, и тело задействовано для большей инерции. В итоге удар выходит необычайно мощным. В наступившей тишине из мешка на пол сыпется песок, из пробоины торчит кусок матраса.

Первым нарушил тишину Жэка.

— Ремонт мешка за тобой и положи, пожалуйста, трубу на место.

Я оборачиваюсь:

— Извини, не рассчитал.

— Бывает, — кивает тренер, но смотрит на меня очень внимательно. Еще бы, я по ходу в нашей банде самый опасный человек оказался. Таким ударом можно сломать даже покрытого броней бойца. Подходит озадаченный Андрюха. Доселе именно он был ударной силой нашей сплоченной команды.

— Ну, ты дал, Ванек! В армяге научили?

— Типа того.

Затем снова появляется Жэка. Мешок уже сняли.

— Больше так не делай, Ваня. Но техника оригинальная, даже у каратистов ничего похожего не видел.

Я вздыхаю, придется врать.

— Это китайское. Учить не буду, уж извини. Не дорос.

— Понятно. Короче, приходи бесплатно. Но мешок отремонтируй!

Смотрю оперу вслед и внезапно холодею. Ни фига тут нет ничего китайского. Это именно боевой удар и взял он оттуда, откуда появился проклятый готический зал. Что-то нехорошее вошло в меня в тот момент, когда я убил чужака. Был ли я таковым в «Зеленом» мире'? Или являюсь им здесь?

Стало жутко до дрожи ног. Дьявольщина, что со мной происходит?

Глава 10

Розыск

Здание не впечатляло. Ленинградский университет, вообще, странный. Раскидан по острову и даже далее по городу. То ли дело МГУ! Высотка, что парит над Воробьевыми горами, впечатляет. Я приехал к зданию истфака пораньше, удобно устроившись на аллее, чтобы наблюдать за входом и не мозолить глаза. Деревья и кустарники уже начали стремительно краснеть и желтеть. Обитая последние годы на родном Севере, я отвык от подобного буйства красок. У нас там все проходит серее и незаметно. А в Питере еще собрано такое разнообразие кустарников и деревьев, что поражает глаз.

Чуть не отвлекся! В какой-то момент из дверей исторического повалил народ. Сразу заметна разница в возрасте девчонок и парней. Последние чаще всего выглядят старше и двигаются степенней. Одеты в целом консервативно. Строго у них с дресс-кодом? Синеглазки не видно. И не мог я её просмотреть. У меня такое внутренне ощущение, что скорее её учую, чем увижу. Откуда оно взялось, не ведаю. Есть и все!

— Девчата, а вы случаем не со второго курса?

Группа девушек с интересом оборачивается в мою сторону. Ну да, прикинут я модно. Джинсы, нейлоновый плащ, прическа. Да и рост со спортивной фигурой просматривается.

— Допустим.

— Я девушку одну ищу, — улыбаюсь во всю физиономию, потому, как мой вопрос может им не понравится.

— У нас много девушек, — тут же начинает кокетничать со мной кареглазая яркая шатенка. Хороша, в другое бы время обязательно склеил. — Как зовут?

— Имени не знаю. Она особа приметная, черные волосы и синие глаза.

— Дара, — кареглазка тут же скучнеет и отворачивается. Но выручает её менее выразительная подруга.

— Дары третий день в институте нет.

Я обескуражен, но настойчив:

— И часто такое с ней бывает?

— Да раз месяц. Вроде бабушка у нее болеет.

— Про бабушку она рассказывала.

Кареглазка обернулась и решила подпустить шпильку:

— Может, вам и другая девушка подойдет?

— Может, — говорю ей в тон, — мне так-то к Даре по делу.

— Ого! Это по какому?

— Она мне обещала с материалами помочь.

— Так ты тоже на историческом?

— Только в Герцена.

— Получается, мы коллеги! Будем знакомы, Мария.

— Ваня.

Одна из подружек прыснула:

— Иван да Марья.

Я еще немного поточил лясы с девчонками, заодно выкачал информацию про Дару. Надо же, какое имя диковинное. Не Дарья и не Дарина. Но по словам подружек, Дара была вообще особой странной. При всей своей броскости на ухаживания молодых людей не отвечала. Одевалась на редкость консервативно. Близких подруг в университете не было. И на лекциях временами задавала преподавателям довольно каверзные вопросы.

Как-то раз с одним из молодых преподов поспорила, что на самом деле известное историческое событие произошло так, как утверждает она, а не написано в учебнике. Начинающий преподаватель в итоге не поленился и полез в архив. В итоге ему пришлось публично признать, что авторы учебника ошиблись. Документы не подделаешь. Дара же честно получила право на свободное посещение его занятий. Но им благоразумно пользовалась редко, за что препод её начал ценить еще больше. Поговаривали, что они даже вместе что-то изучали в этих