– Слово пацана! – капитан серьезно глянул в глаза собеседнику. – Ведь слову офицера не поверишь?

– Не поверю. Пацану – да. Едем!

Машина долго крутилась по закоулкам: мимо неопрятных старух, провожающих иномарку полными ненависти глазами; мимо мусорных куч, росших посреди дворов, хотя бачки в двух шагах; мимо забулдыг, пристающих к прохожим с просьбой одолжить два рубля… Окраина чувствовалась во всем, что проносилось за окнами: даже воздух казался тяжелее, муторнее, будто и впрямь дно жизни…

– Далеко еще? – Звонарев с тоской рассматривал пейзажи: всю жизнь по таким вот «лежкам»?

– Торопишься? – Князь сосредоточенно объезжал выбоины размером с колодец. – Привыкай: если в розыск угодишь, придется «тиховаться» – из дома не выходить, никому не звонить… Так что наслаждайся моментом.

– Скажи… – капитан в упор посмотрел на Луганского. – Зачем помогаешь? Ладно, пока «следак» – полезен, но теперь…

– Не «догоняешь»? – Князь усмехнулся. – Теперь еще полезнее. Архив тебе нужен? Нужен! Причем позарез – иначе не «отмоешься», с зоны стариком выйдешь… если выйдешь. Завалить тебя хотят? Хотят! Значит, сможешь и их параллельно вычислить, сук беспредельных. Короче, если раньше ты искал так, для себя, теперь будешь делать это в десять раз упорнее и… – он не договорил.

– Что и?..

– Ничего.

– Договаривай! – настоял капитан.

– И можешь использовать средства… которые в обычной, «мусорской» жизни не использовал.

– Это какие, например? Утюг для допроса?

– В частности, – Луганский без улыбки кивнул. – Представь, напали на тебя. Ты выстоял, взял одного, притащил куда-нибудь… и как его допросишь? Нет твоих дружков-оперов, нет комнатки специальной; «хатой», опять же, не «запрессуешь»… что делать?

Звонарев молчал – такой ход событий в голову не приходил. Действительно, если работать дальше, «рыть», как говорится… как это делать? Ни удостоверения, ни даже свободного передвижения – одни желания, не подкрепленные возможностями, – а ведь вся работа строится на общении, не всегда равностороннем – действительно, «хатки»-то с операми под рукой нет…

– Молчишь? – Князь бросил на капитана мимолетный взгляд. – Молчи. И думай. Допустим, я помогу – пришлю человечка, – но в основном придется самому…

– Ладно, решим… Может, меня «примут» через час, и делу конец.

– Не «пались», и не «примут». Ты же опытный, знаешь тактику – пользуйся.

Дальше ехали молча. Машина остановилась у неприметного пятиэтажного дома – серого и унылого, как все вокруг.

– Приехали, – Князь вытащил из «бардачка» связку ключей.

– Всегда с собой возишь?

– Мало ли…

Они поднялись на третий этаж, Луганский открыл дверь и сделал приглашающий жест:

– Новый дом. Располагайся, я поехал – дела. Еда в холодильнике, чистое белье в шкафу…

– Погоди, – Звонарев придержал его. – Вот…

– Что это? – Князь недоверчиво повертел в пальцах сигаретный полиэтилен. – Гашиш?

– Нашел там, в хате с трупом. Надо экспертизу сделать.

– Грязь, – пожал массивными плечами Луганский. – Такой экспертизы мало?

– Маловато, – Звонарев улыбнулся. – Чутье, понимаешь…

– Ладно, сделаю.

– Спасибо, – капитан взял протянутые ключи.

– Делом отблагодаришь… надеюсь. – Князь, скривившись в ухмылке, неуклюже пошел вниз.

– И я надеюсь… – буркнул Звонарев, закрывая дверь неожиданного убежища.

* * *

Однокомнатная квартира Луганского выглядела принцессой в сравнении со звонаревской жабой-«однушкой». В серванте черного дерева громоздились несколько комплектов хрусталя; на широком дубовом столе урчал новенький компьютер; два кожаных кресла смотрелись шикарным уголком бизнесмена… На полу дорогой ковер, с ворсом не меньше сантиметра – ступни, казалось, тонули при каждом шаге; в углу матово блестела метровая панель «Sony». Одну стену занял большой диван – Звонарев попробовал – раскладной: легким движением, как в старой комедии, превратившийся в двуспальную кровать.

Кухня тоже порадовала хорошим гарнитуром и полным набором продуктов – от батона хлеба до баночки черной икры. Капитан выглянул в окно – прекрасный обзор двора, с двумя его въездами и выездами, плюс чудом сохранившийся палисадник, в котором копошились толстые бабки.

«Если б все так прятались, полстраны ушло бы в розыск…»

Мысль показалась забавной: улыбаясь, капитан без стеснения набухал икры на бутерброд и уселся на диван, щелкнув пультом. Шли местные новости.

«На данный момент полиция никак не прокомментировала обнаруженный труп мужчины с явными следами насильственной смерти. – Звонарев чуть не подавился: показывали квартиру Ермолаева. – Как сообщил наш источник, неизвестный мужчина был найден мертвым, с огнестрельным ранением в области головы. Ведется следствие, в городе объявлен план-перехват…»

Ведущая продолжала говорить, но капитан не слышал: камера двигалась знакомым маршрутом – по длинному коридору до последней двери, направо… труп лишь мелькнул в кадре – рослый опер закрыл объектив рукой, но Звонарев видел, сколько там народу. Эксперты вовсю работали; мелькали родные кителя, и обычные, серые… Показали двор – несколько машин: две обычные «буханки»; «Скорая», у которой курили врачи… и черная «Волга», ненавистная и знакомая – Пушенкова.

Репортаж закончился, но капитан продолжал таращиться в мелькающий экран. Только сейчас дошло, в какой куче дерьма он стоит… Убийство! Это не скандал с тупым начальником – это «мокрое», его не удастся сбросить со счетов. Это розыск, полномасштабный – за пустяки не слишком активный, за убийство же серьезный до предела. И теперь помимо архива придется искать того, кто «подставу» организовал, – Рогачева или еще кого, иначе…

В кармане затрезвонил мобильный. Матерясь про себя, что забыл выкинуть, Звонарев глянул на дисплей – Юрков.

– Да, слушаю? – сердце билось в районе горла: что-то друг скажет?

– Саша, ты где? – устав, видимо, работать в горле, сердце ухнуло значительно ниже, в район живота: вкрадчивый голос коллеги не оставил сомнения.

– Прогуливаюсь, воздухом дышу. Погода, скажу тебе, преотличная…

– Заткнись, придурок! – рявкнул Коля. – Ты чего натворил? Зачем парня «кончил»?

Знают. Глянув на часы, Звонарев невесело хмыкнул – ровно два часа, отмерил точно…

– Коля, я никого не убивал. Это подстава.

– Подстава?! На жмуре твои «пальцы»; от ментов убегал, стрелял в подъезде – на лестнице твоя кровь… А? Что скажешь?

– Адрес дал мне Рогачев – сказал, что Ермолаева. Я приехал… – капитан на секунду запнулся, – дверь открыта. Я вошел, там мертвяк. Проверить хотел – вдруг жив? – перевернул, тут сирены завыли со двора… Я и ушел! Представь, «взяли» бы меня на «мокром», в чужой квартире…