по очереди: вдруг нападут немцы, а оружие всей группы не готово к бою. Голыми руками возьмут…

Обедают несытно и всухомятку. Продуктов остается дней на десять. А что будет потом?

День солнечный, почти безветренный, жаркий. И вдруг — внезапный грибной дождик, сверкающий и холодный. Разведчики прячут автоматы под пальто… После молчаливого скудного ужина капитан разбирает, чистит и смазывает свой трофейный «вальтер СС». Аня молча следит за каждым движением капитана. С этим автоматическим пистолетом опа еще не знакома, простой вальтер освоила, а эсэсовский нет.

Капитан вгоняет ладонью обойму, заряжает пистолет, осторожно спускает курок.

— А что это за точка? — спрашивает Аня, показывая пальцем на красную точку у предохранителя.

— Если видна красная точка, — отвечает Павел, поблескивая очками, — значит, пистолет к бою готов. А отведешь вот так рычажок, закроешь красную точку — пистолет на предохранителе.

Томительно тянется время. Хочется есть, но капитан ввел железный рацион. Хочется пить, до речки рукой подать, но пойти по воду нельзя. Капитан разрешает допить воду в фляжках. Ведь ночью группа выйдет к речке. Ребята пьют теплую воду медленно, врастяжку. Аня и Зина смачивают носовые платки, протирают лицо, руки…

Гаснут свечи елок. За лесом садится багровое солнце.

— …Так точно, группенфторер! Шеф СД в Тильзите вас слушает… Я делаю все, что в моих силах, но пока мы не нашли следов этой группы. Поиски идут одновременно во всех населенных пунктах, лесах и полях района. Мне не хватает людей… Так точно, группен-фюрер! Я прошу учесть, что эти люди безусловно опытнейшие советские разведчики, получившие всестороннюю специальную подготовку в высшей школе разведуправления Красной Армии или НКВД. Это фанатики-большевики, они работают не ради денег и не ради орденов…

Капитан, глянув на трофейные часы, решительно говорит:

— Аня! Скоро твой сеанс. Будешь работать. Зина! Зашифруй радиограмму!

Аня заливается краской. Она считает, что ей здорово повезло. Ведь Зина более опытная радистка, но вышло так, что первый радиосеанс группы «Джек» проведет не «Сойка», а «Лебедь»! Первый радиосеанс «Лебедя» в тылу врага! Только бы не ударить лицом в грязь!..

Аня оглядывается — место возвышенное, для радиосвязи вполне подходящее.

— И вот что, Анка! — полушутя-полусерьезно говорит Крылатых. — Не бойся, ничего нового под луной нет. Радиотелеграф — штука древняя. В африканских джунглях, например, барабанщики издавна передавали кодом «телеграммы» о приближении врага или о подходе корабля по большой воде. Между прочим, — Крылатых лукаво улыбается, — если барабанщик, не дай бог, путал текст, то ему в качестве первого предупреждения отрезали уши…

— Постараюсь не остаться без ушей, — отвечает Аня.

Быстро распаковывает она свои сумки. Столом ей служит замшелый, старый пень. Ну, «северок», не подкачай!.. А вдруг она повредила рацию при приземлении?! Тогда все пропало!.. Батареи вроде не отсырели. Если батареи подмокнут, падает напряжение… Аня подключает питание, видит, как прыгает стрелка вольтметра. Анод, накал — все в норме!

Капитан заканчивает радиограмму, вырывает из блокнота листок, передает его Зине. «Сойка» сидит наготове, достав шифровальные рулоны. Аня располагает противовес в полутора-двух метрах от земли, в сторону радиоузла, разматывает длинную и тонкую, как конский волос, нить антенны. Ей помогает Коля Шпаков — ему не раз приходилось помогать Зине. Он старается забросить антенну как можно выше, направив ее к радиоузлу на Большой земле, в обратную сторону от противовеса, под углом в 60–70 градусов, да так, чтобы нить антенны оставалась невидимой в хвое. Хорошо, что Аня будет работать по расписанию, а не по вызову. Одно дело, когда корреспондент, отлично знающий ев по «почерку», ловит в установленный час позывные на условленной волне, другое — когда незнакомый дежурный «мониторит» по эфиру, ожидая в неурочное время сразу на разных волнах чрезвычайные и внеочередные вызовы неведомых корреспондентов из тыла врага…

Аня смотрит на часы. Переводит взгляд на Зину. Та протягивает ей зашифрованную группами цифр радиограмму. Зина отлично понимает состояние подруги. Давно ли она сама волновалась, проводя первый сеанс в тылу врага! И Зина — мастер радиосвязи, радистка-оператор самого подполковника Спрогиса — одобрительно, с улыбкой в голубых глазах кивает ей: «Давай, давай, Анка, давай, «Лебедь»!..»

Аня, убрав волосы, надевает прямо на берет наушники. Переключившись на прием, шарит по эфиру, настраивается на условленную короткую волну. Из тысячи сигналов в эфире она должна уловить один — сигнал радиоузла штаба 3-го Белорусского фронта. Потрескивают близкие и дальние грозы. Переговариваются немцы: летчики, метеорологи, танкисты, корабли в Балтийскими море. Гортанные голоса, нерусская «морзянка», фокстроты и блюзы радиомаяков… Аня ладонями прижимает наушники. Вот они, позывные радиоузла! Аня четко отстраивается от мешающих станций. Но слышно неважно, на три-четыре балла — забивает немецкая «дребезжалка». Удлинить антенну, прибавить анодное напряжение? Или попробовать запасную волну? Здесь лучше, гораздо лучше — слышимость не менее шести баллов.

Теперь надо правильно настроиться на передачу.

Капитан ждет, нахмурив лоб. Тут, в Пруссии, совсем другой расчет, чем на партизанской «малой земле» в Белоруссии. Здесь, прежде чем выходить на связь, нужно определить сколько километров до ближайшего гитлеровского гарнизона. Запеленгуют, позвонят в гарнизон: «Вышлите солдат на облаву в такой-то квадрат леса!» Если отсюда до Тильзита тридцать километров, то надо полагать, что немцы могут примчаться через час-полтора после получения приказа. Следовательно, необходимо потратить на связь меньше часа, чтобы было время уйти. На какое уйти расстояние от запеленгованной точки, куда — это тоже надо рассчитать, продумать маршрут перехода. А то столкнешься, словно играя в жмурки, нос к носу с теми, кто ищет тебя…

Точно в назначенное время Аня выходит в эфир. Выходит без опознавательного сигнала — без позывного. Чтобы не вручить свою «визитную карточку» немцам-пеленгаторщикам. Сосредоточившись, сдерживая дрожь в пальцах, она четко, коротко отстукивает пятизначные группы цифр… Минут через пять Аня спрашивает: «Вы меня слышите? Прием». «Слышу четыре балла. Продолжайте! Прием!» Аня весело подмигивает Зине.

Принять первую радиограмму от разведгруппы, выброшенной в тыл врага, — событие не малое на радиоузле штаба фронта. Особенно если группа выброшена в Восточную Пруссию. Немедленно после окончания первого радиосеанса на радиоузле составляется акт о работе корреспондента № 2165. Только в штабе знают, что корреспондент № 2165 — это «Лебедь». Для командующего и Военсовета фронта нет ни «Лебедя», ни группы «Джек». Есть разведывательные данные на штабной карте. Немногие в разведотделе знают, что «Лебедь» — это Анна Морозова.

Наутро у майора Стручкова впервые за последние двое суток разгладится хмурое лицо.

— Связь с группой «Джек» установлена, — сдерживая радость, официально доложит он своему начальнику.

Передав радиограмму, Аня переключается на прием. Слабо мигает в сгустившейся темноте желтая индикаторная лампочка. Но