Возможно, в глубине души он даже смог бы понять ее — члена Высшей Гильдии, без пяти минут жительницу столицы. Укрывательство беглеца бросало на нее тень, а то, что она помогла ему — прямо ставило под удар. Он был для нее незваным гостем из прошлого, от которого необходимо было отказаться — ради будущего. Все понятно. Но понять — это одно, а простить…

С другой стороны — слишком искренним было возмущение, когда тогда, в ресторане, он спросил ее, выдаст ли она его. Игра? Пусть игра. Но ведь он выложил ей все — и про Чибба, и про побег — до последней запятой, а Джифф, похоже, не знал и половины этого. Тоже притворялся? Или подробности просто еще не успели дойти до его сведения? Не совсем понятно.

Но, так или иначе, представить, что ее больше нет. Сердце Крима заныло, словно в нем внезапно расшевелили дремавшую там глубокую занозу. Она, правда, кешлянка только по отцу, но внешне — едва ли не родная сестра Ее Высочества принцессы. И документы у нее, наверное, были уже не интернатские, а значит, место жительства — Кеш-Шлим.

— Ну-ну, договаривай, — подбодрил его Александр.

— На лайнере вторым классом летела некая Силли Сиилл, воспитанница моего Интерната. Вы ее. Она погибла?

— Не знаю, — пожал плечами помощник капитана. — Она была кешлянка?

Неосознанное «была», походя употребленное Александром, будто хлестнуло Крима по лицу.

— Только наполовину, — ответил он. — Но она была выбрана Высшей Гильдией и летела учиться на Кеш-Шлим.

— Тогда, наверное, погибла, — равнодушно произнес помощник капитана. — Впрочем, если ты хочешь, мы можем посмотреть в архиве. Все документы кешлян мы собираем.

— Не стоит, — возразил Крим. Он почувствовал, как где-то внутри у него вновь разгорается пламя ненависти. Убийцы!

— Да нет уж, пожалуй, стоит проверить, — Александр не заметил или просто не пожелал замечать происшедшую в Криме перемену. — Во всяком вопросе нужна определенность. Подожди меня здесь. Или, если хочешь, пошли со мной, сам посмотришь.

— Нет, — процедил Крим.

— Дело твое. Как, ты сказал, ее звали?

— Силли Сиилл.

Александр вернулся минут через пятнадцать.

— Могу тебя обрадовать, — заявил он с порога. — Никакой Силли Сиилл в нашем архиве нет.

— Неужели? — бросил Крим. Другого ответа он и не ожидал.

— Не веришь? — спросил помощник капитана. Крим не ответил.

— Не веришь, — констатировал Александр. — Думаешь, небось: «Нарочно врет, душегуб проклятый, в доверие ко мне втереться хочет, гад!» Так ведь думаешь, верно? — резко спросил помощник капитана, схватив Крима за плечо и развернув к себе. И, прочитав ответ в пылающих глазах Шторра, сам же и ответил. — Думаешь. Ну и дурак. Знай, не такая ты важная птица, чтобы я, Александр Вирный, стал обманом искать твоего расположения. Я, кажется, до сих пор ничего от тебя не скрывал. Была бы эта твоя кешлянка ликвидирована — так бы и сказал. Звал ведь в архив — ты сам не пошел. А теперь пойдем. И когда просмотришь список — извинишься.

Так и не выпустив плеча Крима, помощник капитана увлек его за собой по коридору.

Архив «Викинга» состоял из двух частей — огромных набитых бумагами сейфов и небольшого компьютера, в память которого сканировалась информация. Александр подвел Крима к дисплею.

— На, смотри, — его пальцы забегали по клавиатуре. — На вашем лайнере ликвидировано триста пятнадцать кешлян, не считая команды. Их документы — в сейфе, его открыть может только сам капитан. Но все сведения — здесь. Никаких ошибок, несоответствий быть не может — при загрузке все трижды проверяется. Я набрал запрос, сейчас начнут поступать данные.

На экране появилась фотография пожилого кешлянина, рядом высветилось имя — Дерр Илл черб кеш ан Азз, место жительства, возраст, — все сведения, которые обычно содержатся в стандартном удостоверении личности.

— Ясно, что не она, — произнес Александр. — Чтобы перейти к следующему, нажми вот эту кнопку.

Крим повиновался. Кешлянина сменил другой, затем третий, за ними появилась молодая кешлянка, но не Силли. Тупо вглядываясь в экран, Крим продолжал нажимать кнопку. Было страшно и как-то неловко смотреть на фотографии всех этих людей, еще недавно живых, полных честолюбивых замыслов, надежд, которым так и не суждено оказалось сбыться… Шторр поймал себя на мысли, что сходные чувства он испытывал, смотря фильмы о Терре, которые показывал ему Александр.

Внезапно Крим вскрикнул и отпрянул от экрана.

— Что такое? — быстро спросил Вирный.

— Да нет, ничего.

На экране был наставник Джифф. Значит, и он тоже. Ну конечно, он же с Кеш-Улли. Его тогда еще увели назвавшиеся патрульными пираты. Не то чтобы Криму было его жалко, уж кто-кто, а Джифф-то наверняка получил по заслугам — преподаватель Священной Истории, он, как выразился недавно Александр, был в Интернате одним из тех рупоров, через которые ложь с Кеш-Шлим распространялась по Империи. К тому же, наставник был уже стар, конец его и так был не за горами. И все же, глядя на это так хорошо знакомое ему лицо, словно с того света смотревшее на него с экрана, Крим на мгновение вполне ощутил себя его убийцей.

Впоследствии Шторр еще не раз вздрагивал, встречая фотографии своих знакомых — воспитанников-кешлян, господина Юлла, рассказывавшего дамам страшную историю о пиратах, легкомысленных собеседников господина Юлла, метрдотеля из ресторана и, наконец, юного Ктобба Иф черб кеш ан Зуффа, подарившего ему империал. Они все, все хладнокровно, безжалостно убиты. Этот ужас было просто невозможно до конца осмыслить.

Однако той, что он искал — искал в страстном, отчаянном желании не найти — среди них не было. Случай ли, мать ли некешлянка, старые ли интернатские документы спасли девушку — это сейчас не имело никакого значения. Она была жива!

— Ну что, убедился? — раздался сзади голос Александра.

О чем это он? Ах да, он же обвинил его во лжи, и помощник капитана специально привел его сюда, чтобы доказать свою правоту… Какая ерунда! Силли жива! Жива!

— Убедился? — вновь повторил Александр.

— Да, да… — Крим все никак не мог понять, чего же ждет от него землянин. Силли жива! Жива!

Ах, да.

— Извини, Александр, — тихо проговорил Шторр.

— Мы подлетаем к базе, — повторил помощник капитана. — Твой выбор, Крим Шторр.

Итак, время, отпущенное ему на размышление, истекло. На базу «Викинга» — последний оплот Терры и тот плацдарм, откуда, быть может, начнется ее Возрождение — на базу «Викинга» он ступит либо землянином — не только по крови, но и по духу — либо не ступит вовсе. Но что это значит для него? Согласиться со всем, что творят эти люди? Стать соучастником их преступлений? Возможно ли?

Но что иначе? Смерть? Или вечный плен? Ради чего? Ради Империи? Чушь, Империя не стоит того. Тогда ради чего же? Быть может, ради спокойной совести.