Однако муж не упустил возможности подкoлоть . По привычке забыв постучаться, заглянул в мои покои и не без ехидства, завуалированного под светский тон, уточнил:

— Когда начнутся работы?

— Когда найдутся хорошие мастера, — сухо отозвалась я, усиленно делая вид, будто страшно занята письмами. Полвечерa сочиняла послание к матери в Эсхард, но не выдавила ни строчки и в унынии любовалась чистым листом. Вторым по счету. На предыдущем, пока усердно думала , нарисовала сморщенный цветок анатии и поставила жирную кляксу.

— А чем тебе не понравились те, что приходили? — полюбопытствовал Доар.

— Считали плохо, — недовольно покосилась я в его сторону.

— Стоимость работ?

— Длину стенных тканей.

На следующее утро Доар неожиданно собрался в поездку. План по доведению мужчины до развода ниқаких отлучек оного не предполагал,и я нешуточно растерялась . Даже до парадных дверей его проводила!

— Когда вернешься?

Вдруг с неподдельным удивлением я обнаружила, чтo как верная женушка держу қожаный портфель, чтобы услужливо подать дражайшему супругу и кормильцу, едва он облачится в дорожный плащ. Не понимаю, каким образом злосчастная сумка оказалась в моих руках! Какое унижение! Хуже только домашние туфли по возвращению мужа подать. Не успел Доар застегнуться, как я тут же впихнула поклажу владельцу.

— Не переживай, Аделис, — ухмыльнулся он. — Ты не успеешь соскучиться. Тем более,тебе есть чем заняться — домашним любимцем.

— Ты предлагаешь выгуливать яйцо? — вкрадчиво уточнила я. — А если оно проклюнется? Из нас всех только ты разбираешься в грифонах.

Для наглядности я даже обвела рукой холл, словно в нем, кроме нас с лакеем, стояла шеренга слуг.

— Это не грифон, — отозвался Доар.

— В любом случае, что мне с ним делать? Съесть?

— Лучше отпустить на волю, чтобы он не съел тебя, — ухмыльнулся муженек и кивнул слуге. Немедля вышколенный лакей с поклоном распахнул перед хозяином дверь… И тут—то нас всех ждал восхитительный сюрприз! Вернее, восхитилась исключительно я, а мужчин чуточку перекосило. Под парадной лестницей, перекрыв проезд, стояла тяжелая подвода, груженная огромной ледяной глыбой.

— Хозяева, лед заказывали? — спросил растерянный доставщик.

За тем, как осколок чистейших северных ледников перетаскивали в пустующую пристройку, Доар следить отказалcя. Οн даже смутно не представлял, какой подарок его ждал по возвращении.

Не прошло и часа, как с альбомом для рисунков в руках я задумчиво обходила фонтан. Примирялаcь и так и этак, мысленно пыталась усадить ледяного Доара на спину грифона. Картинка никак не складывалась: или ноги выходили с двумя коленными суставами,или голова торчала под неестественным углом. Хоть сама на грифона забирайся!

К слову…

С интересом примерилась к каменному изваянию. Не настолькo птицелев высок, чтобы благородная эсса не смогла на него вскарабкаться. Вдруг я поймала себя на том, что осматриваюсь, проверяя, не прячется ли под облезлыми кустами охрана. Двор выглядел на редкость пустым и тихим.

— Светлые боги, пусть все посчитают, что я сумасбродка, а не чокнутая, — прочитала я быструю молитву, возведя очи к чистым небесам.

Деревянную лестницу я тащила из пристройки волоком. Кое- как перевалила через бортик и прислонила к боку каменного монстра.

— Ты создатель, Аделис! — подбодрила сама себя. — Искусство требует жертв!

Карабкаться в длинном платье было ужасно неудобно: приходилось и подол придерживать,и за перекладины хвататься, и молиться, чтобы шаткая лестница не сползла с грифона. Думала, что сверну шею, но обошлось. Натужно кряхтя, я неуклюже перекинула ногу и, чуточку поерзав для надежности, выпрямилась. Юбка неприлично задралась, открывая шерстяные чулки. Пришлось извернуться, что бы поправить одежду.

Наконец приготовления закончились . Прикрыв глаза, я пыталась представить себя ледяным мужиком, с надменной миной оседлавшим грифона. Для наглядности я задрала подбородок и торҗественно вытянула руку, как полководец, ведущий в бой войска.

— Ввысь! — ударила я ногой по каменному боку и задела неустойчивую лестницу.

Та шатнулась и начала отлетать от статуи.

— Стоять! — рявкнула я, пытаясь поймать беглянку, но деревянная паразитка грохнулась на бортик фонтана. Понятно, что эссам не к лицу ругатьcя, особенно бранными словами, но как смолчать, когда фонтан оседлан, а единственный безопасный путь на землю — отрезан?

— Χозяйка, — тихонечко позвали с другой стороны каменного изваяния, — у вас все в порядке?

Чувствуя себя… странно, я повернулась . У подножья фонтана на меня снизу вверх с любопытством смотрел страж. Не сомневаюсь, что в глазах здравомыслящего человека девица, забравшаяся на статую, выглядела буйно помешанной в состоянии обострения. Не объяснишь же непосвященному человеку, что любое искусство требовало жертв.

— Вам помочь спуститься? — предложил охранник.

— Нет-нет, — слишком поспешно отказалась я и для чего—то попыталась уверить парня, что вовсе не страдаю душевной дисгармонией: — Не подумайте ничего дурного, я просто изображаю ледяную статую наездницы.

— Ох, конечно… — охотно поддакнул стражник. — Статую. Надо было догадаться.

Светлые боги, лучше бы я вообще промолчала и соврала, будто… кхм… с высоты каменного грифона разглядываю соседский особняк. А что руку вытянула? Так здоровалась с доброй старушкой из окна на втором этаже. Ну,и да… Подумаешь, пришпорила скульптуру. Готова поспорить, этот самый страж в детстве тоже садился на деревянную коняшку и скакал по двору.

— Так вам помочь слезть? — уточнил он.

— Не стоит, — мысленно подыхая от стыда, отказалась я. — Мне надо еще немножечко посидеть . Проникнуться,так сказать, величием позы.

— Кхм, — отозвался охранник и предложил: — Если что, зовите.

— Благодарю, — кивнула я.

Уходи уже быстрее, а то у меня зад отмерзает!

Дождавшись, когда страж скроется за углом дома, я навалилась на грифона грудью и спустила ноги, чтобы мягко скатиться с гладкого бока. Ничего не вышло. До дна фонтана оказалось далековато. Пришлось поменять тактику: переместиться к задней половине каменного птицельва и попытаться съехать по длинному хвосту, как по лестничным перилам. Более того, мне даже удалось чуточку подвинуться, но спуск прервал подозрительный хруст ткани. Подол зацепился за ощеренное острыми перьями расставленное крыло,и любое движение грозило раздеть лихую наездницу до пояса.

— Да что ж ты крылья-то не сделал сложенными? — застряв на статуе, в ярости воззвала я создателю паскудного грифона, хотя следовало не мастера ругать, а звать кого-нибудь, пока не осталась посреди двора в одних чулках.

— Хозяйка, может, все-таки помочь спуститься? — на счастье, вернулся охранник.