— Ты цела? — спросил Уилл. — Пошевели руками и ногами.

— С ума сошла! — воскликнула женщина из машины. — Прыгает прямо под колеса. Хоть разок бы поглядела на дорогу. Что мне теперь делать?

— Ты жива, дочка? — спросил водитель фургона.

— Да, — пробормотала Лира.

— Всё на месте?

— Теперь пошевели ступнями и кистями, — настаивал на своем Уилл.

Она послушалась. Переломов нигде не было.

— Все в порядке, — сказал Уилл. — Я о ней позабочусь. Ничего страшного.

— Ты ее знаешь? — спросил водитель.

— Она моя сестра, — сказал Уилл. — Все нормально. Мы живем тут, за углом. Я отведу ее домой.

Лира уже сидела; поскольку она явно не слишком пострадала, женщина переключила внимание на свой автомобиль. Другие машины ехали мимо двух стоящих на месте; шоферы с любопытством, свойственным всем посторонним, косились на маленькую сцену. Уилл помог Лире подняться: чем скорее они уберутся отсюда, тем лучше. Женщина и водитель фургона поняли, что их спор будут продолжать агенты страховых компаний, и стали обмениваться адресами, но тут женщина заметила, что Уилл уводит прихрамывающую Лиру прочь.

— Погодите-ка! — окликнула она их. — Вы будете свидетелями. Мне нужны ваши имена и адрес.

— Я Марк Рэнсом, — сказал Уилл, оборачиваясь, — а это моя сестра Лиза. Мы живем на Борн-клоуз, двадцать шесть.

— Индекс?

— Никак не могу запомнить, — сказал он. — Простите, но я должен отвести ее домой.

— Прыгайте ко мне в кабину, я вас подброшу, — предложил водитель фургона.

— Нет, спасибо, тут пешком ближе, честное слово.

Лира хромала не так уж сильно. Она двинулась вместе с Уиллом по лужайке мимо грабов; дойдя до первого угла, они тут же свернули за него.

Там они уселись на низкой садовой ограде.

— Сильно ударилась? — спросил Уилл.

— Ногу ушибла. А когда упала, немножко стукнулась головой, — ответила она.

Но ее больше волновало содержимое рюкзачка. Она порылась внутри, вынула что-то маленькое и тяжелое, обернутое в черный бархат, и развернула его. При виде алетиометра глаза Уилла расширились от удивления. Крохотные картинки вокруг всего циферблата, золотые стрелки и еще одна, тонкая и длинная, красивый увесистый корпус — от всего этого у него захватило дух.

— Что это? — спросил он.

— Мой алетиометр. Он говорит правду. С помощью символов. Надеюсь, он не разбился…

Прибор и в самом деле оказался цел. Руки у Лиры дрожали, и длинная стрелка плавно качнулась туда-сюда. Девочка убрала алетиометр в рюкзак и сказала:

— Никогда не видела столько повозок и всего остального… Я и подумать не могла, что они так быстро носятся.

— Разве у вас в Оксфорде нет машин?

— Не так много. И они не похожи на ваши. Я к этому не привыкла. Но теперь все в порядке.

— Ладно, в следующий раз будь осторожнее. Если ты попадешь под автобус, или потеряешься, или угодишь еще в какую-нибудь историю, они поймут, что ты не из этого мира, и станут искать дорогу, по которой ты пришла…

Он отчитывал ее гораздо суровее, чем она заслуживала. Под конец он сказал:

— Да, кстати. Если ты и дальше будешь делать вид, что ты моя сестра, меня вряд ли поймают: они ищут парня, у которого сестры нет. А если я пойду с тобой, я смогу научить тебя переходить дорогу так, чтобы при этом не расстаться с жизнью.

— Хорошо, — покорно сказала она.

— И деньги. У тебя их наверняка нет… да откуда у тебя могут быть деньги! На что ты думала покупать еду и всякое такое?

— У меня есть деньги, — сказала она и вытрясла из кошелька несколько золотых монет.

Уилл недоверчиво посмотрел на них.

— Это что, золото? Настоящее? Если люди его увидят, они обязательно начнут задавать вопросы, тут и сомневаться нечего. Это большой риск. Я дам тебе немного денег. А свои монеты спрячь подальше и никому не показывай. И помни: ты моя сестра, и зовут тебя Лиза Рэнсом.

— Лиззи. Когда-то я уже притворялась, что меня зовут Лиззи. Сейчас я вспомнила.

— Ну ладно, пускай будет Лиззи. А я Марк. Не забывай.

— Хорошо, — покладисто сказала она.

Было ясно, что ее травма еще даст о себе знать: нога на месте ушиба уже покраснела и вспухла, там обещал вскочить огромный болезненный синяк. Другой синяк — след, оставленный кулаком Уилла, — красовался у нее на щеке со вчерашнего вечера, и мальчик забеспокоился: вдруг какой-нибудь полицейский подумает, что ее бьют дома, и захочет привлечь ее родителей к ответу?

Но он решил выкинуть из головы эти тревожные мысли, и они с Лирой отправились дальше вместе, переходя улицы только на светофорах и бросив лишь один взгляд назад, на грабы, под которыми скрывалось окно между мирами. Его они различить не смогли. Оно было совершенно невидимо, а машины снова текли по шоссе сплошным потоком.

В Саммертауне, в десяти минутах ходьбы от Банбери-роуд, Уилл остановился перед банком.

— Что тебе нужно? — спросила Лира.

— Хочу взять еще денег. Лучше не делать это слишком часто, но я думаю, до конца рабочего дня они все равно не получат данных о том, кто их снимал.

Он сунул в автомат кредитную карточку матери и набрал ее пин-код. Все прошло гладко: он снял со счета сотню фунтов, и машина выдала их без задержки. Лира следила за его действиями с открытым ртом. Он протянул ей двадцатифунтовую бумажку.

— Позже попробуешь что-нибудь купить, — сказал он. — Расплатишься и возьмешь сдачу. А теперь поехали в город на автобусе.

Лира наблюдала, как он берет билеты, а потом тихо села у окошка и принялась смотреть, как проносятся мимо дома и сады города, удивительно похожего на ее собственный и все же другого. Она чувствовала себя так, словно попала в чужой сон. Они сошли в городском центре у старинной каменной Церкви, которую она знала, напротив большого магазина, который был ей незнаком.

— Здесь все изменилось, — сказала она. — Как будто… Это не Корнмаркет? А это Броуд. Вон Бейлиол-колледж. А там, подальше, Бодлианская библиотека. Но где же Иордан?

Ее била крупная дрожь. Возможно, это была запоздалая реакция на аварию, а может быть, девочку больше потрясло то, что она увидела сейчас: на месте Иордан-колледжа, который она считала своим родным домом, стояло совсем другое здание.

— Это неправильно, — сказала она. Теперь она говорила тихо, потому что Уилл велел ей не называть громким голосом мест, которых здесь нет. — Это вовсе не тот Оксфорд.

— Мы знали, что так будет, — отозвался он.

Он не был готов к ее внезапной растерянности, смешанной с испугом. Ведь он не мог знать, сколько лет она провела, бегая по улицам, почти неотличимым от этих, и как она гордилась тем, что живет в Иордан-колледже, где самые умные ученые, самые богатые кладовые, самая чудесная архитектура; а здесь его попросту не существовало, и она вдруг перестала быть Лирой из Иордана; теперь она была всего лишь маленькой потерявшейся девочкой в чужом мире, девочкой ниоткуда.