Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Губернаторшу сейчас хватит инфаркт. Она хватает воздух губами, пытается что-то сказать. Я демонстративно достаю незаряженный пистолет, играю им в руках. На крыльцо выходит напряженная Татьяна Харлова. Одна.
– Вот, Татьяна Григорьевна! – я указываю стволом на губернаторшу – Нашел вам прачку. Буде вести себя дерзко – велю пороть на главной площади прилюдно.
Теперь уже все таращат на меня глаза. Пороть дворян?? При Петре то можно было, а вот Екатерина отменила телесные наказания. Губернаторша пытается изобразить обморок.
– Петр Федорович, окститесь! – тихо говорит мне Харлова на ухо – Это же лучшие люди Оренбурга! Они дворяне.
– Кончились дворяне, Татьяна Григорьевна – я тоже наклоняюсь к уху вдовы – Или лучше, чтобы казачки их убили или они замерзли в степи? Пусть пока так – и уже громче, для всех – А это Мария, ваша помощница. Будет руководить служанками.
Губернаторские девицы бледнеют, кусают губы. И молчат. А как не молчать, если рядом играют плетками казаки?
– Что с хлопцами будем делать? – Овчинников тыкает в трех сыновей Рейнсдорпа.
– Отдай в сотни, в джуры.
– Забреем в рекруты – генерал смеется.
– Умоляю! – губернаторша пытается взять меня за руку, но я киваю казакам и те ее утаскивают. Овчинников с Творговым уводят сыновей, Татьяна – Марию и дочерей. Остается лишь один человек – тот самый плешивый мужчина.
– Рычков. Петр Иванович – представляется он, заискивающе заглядывая мне в глаза – Смею надеяться, что надо мной не будет учинено насилие?
– Зайдем в дом – я уже порядком замерз и мне хотелось чем-нибудь согреться. Мимо поста казаков, мы прошли в ту же самую гостиную, в которой пировали с генералами. К моему удивлению, не прошло и пяти минут, как Харлова лично принесла черный чай в чашках. Боже! Что это был за напиток! Амброзия. Только попробовав местный чай, я понял какую бурду в пакетиках мы пили в будущем.
– С последнего китайского каравана – пояснила Татьяна в ответ на мой вопросительный взгляд – Все в Оренбурге знали, что Иван Андреевич брал с купцов не только деньгами…
Ага, а вот и разгадка огромной казны в подвале. Видимо там Рейнсдорп хранил свой бакшиш. А взятки с китайских караванов – это огромные деньги. Интересно, а губернатор «засылал» наверх? А если да, то кому? Орловым?
– Петр Федорович – Харлова опустила взгляд – Умоляю, пересмотри свое решение насчет Елены Никаноровны.
– Кто это? – удивился я.
– Супруга губернатора. Она не переживет подобного урона чести!
– Очень даже переживет.
Опыт жизни российских дворян после революции – тому пример.
– Предлагаю пари – я посмотрел на тихо сидящего в углу Рычкова – Если она откажется стирать и сбежит… – тут я задумался, чтобы поставить на кон – Я отпускаю из слуг ее дочерей. Пристрою их на чистую работу.
– Согласна! – на румяном лице вдовы появилась робкая улыбка.
– Согласна она – усмехнулся я – Что ты то, Татьяна Григорьевна, ставишь на кон?
Харлова еще больше покраснела.
– У меня и ничего нет…
– Петр Иванович – я обратился к Рычкову – В городе есть губернский театр?
– Есть, точнее был… – мужчина подскочил на месте, преданно на меня уставился – Актеры могли разбежаться…
– Татьяна Григорьевна, даю вам слово – я допиваю чай, с сожалению отставляю чашку – Я верну театр к жизни. И если вы проиграете, то ваш заклад таков – делаю паузу по Станиславскому – На премьеру идем вместе. Ожидаю от вас вечернего платья.
– Но швеи дорого берут… – Харлова растеряна, Рычков с любопытством смотрит на нее.
– Это уже моя забота. И уговор. Елене Никаноровне о нашем пари – ни слова! Договорились?
Вдова ошарашено кивает, уносит посуду. Я начинаю беседовать с Рычковым. К моему удивлению, он состоит не только в Вольном экономическом обществе, но и является членом-корреспондентом Академии наук. Богата русская земля талантами.
Работает Рычков в должности начальника соляного дела Оренбургской губернии и очень печалится по ходу разговора, что знаменитые соляные промыслы в Илецком городке пограблены и наполовину порушены пугачёвцами.
Я ему обещаю восстановить производство и тут же возвращаю должность асессора.
– Кто везет – того и грузят, Петр Иванович – я встаю, давая понять, что разговор окончен – Завтра дам вам крестьян, казачков в охрану и вперед. Покажете свою нужность, а ежели все устроится с солью, то и других делах подумаем.
– Но как же так… вы собираетесь восстановить в губернии гражданское управление??
– Собираюсь.
– И мне надо вам присягать? – бледный Рычков тоже встал – Я слышал о казнях, что вы учинили офицерству…
Я задумался. Тут главное не передавить. Гражданские чиновники – это не «ать-два» офицерство. Тут нужно тоньше.
– Пока подождем. Гляну, как с солью выйдет. Тогда и решим. По рукам?
Рычков неуверенно протянул мне руку, я сильно ударил по ней. Раздался громкий хлопок.
– Давши слово, держись, а не давши, крепись!
* * *
13 октября 1773 года, среда.
Оренбург, Российская империя.
Будят меня рано утром, еще затемно, громким стуком в дверь. После молебна в Егорьевской церкви, я наконец, добрался до хорошо истопленной бани. Исхлеставшись веничком и прогнав от себя дурные мысли позвать кого-нибудь из женского пола попарить меня (с продолжением), я сразу завалился спать. Меня даже не смутила чужая кровать, ангелочки-купидоны со стрелами на потолке. Отрубился за мгновение. А вот просыпаться оказалось очень тяжело. Несколько раз хотелось послать стучавших – царь я или не царь? Но справился, встал.
В дверях, с подсвечником в руках стоял Иван Почиталин.
– Вот будто бы, Ваня, ты и не ложился – мой помощник и правда выглядит свежо.
– А мне, Петр Федорович, много сна и не надо. Батя затемно приучил вставать.
В принципе понятно. Хоть и казаки, а крестьянское хозяйство накладывает свой отпечаток – корову подои, выгони в стадо. Она ждать, пока ты выспишься, не будет. Молоко, пока не прокисло, сбей в масло. За конем и свиньями убери, корма курицам с гусям задай…
– Что стряслось?
– Гонец до тебя, Петр Федорович. С цидулей от атамана Толкачева.
– Оставь свечи, я сейчас спущусь.
Вот еще радость на мою голову. Я принялся быстро одеваться, заодно зарядил второй пистолет – с первым я так и спал под подушкой. Нацепил саблю, проверил волосы. Насекомых вроде бы не было – баня помогла. Идея обриться на лысо все еще не покидала мою голову.
Я спустился в служебную часть дома, порадовавшись, что везде стоят посты из гвардейцев Мясникова. В