Неужели это действительно было на выходных? У меня такое чувство, что прошла целая вечность.

– И тебе удалось вылезти из спальни? – хохочет Мартин. – Я слышал, эта гарнитура дает такое погружение, что двадцатилетние парни покупают себе памперсы для взрослых десятками упаковок, лишь чтобы не тратить время на реальный мир.

– Это точно, – подтверждает Тодд. – Говорят, продажи «Сойлент» тоже взлетели до небес. Как ты думаешь, если я куплю пару их акций, это будет рассмотрено как использование инсайдерской информации?

Мартин пожимает плечами.

– Я тут не при делах. Спроси у нашего юриста.

Побарабанив пальцами по чемодану, я пытаюсь вернуть разговор в нужное русло:

– Так значит, это аппаратура виртуальной реальности нового поколения. И вы хотите сказать, что она еще более продвинутая, чем гарнитура к последнему Otherworld?

– На мегапарсеки, – подтверждает Мартин.

– Это наш шедевр. Мы с Мартином трудились над ней целую вечность, – добавляет Тодд.

Его тон меняется, и я не могу не вспомнить, что хотя он и держится как школьник-переросток, на самом деле он работает на одну из крупнейших в мире корпораций.

– Эта аппаратура действительно изменит жизни людей! Диск был разработан для тех, кто не способен самостоятельно двигаться. Он освобождает их из тюрьмы собственного тела, позволяя им путешествовать в мире, не менее реальном, чем этот.

Я мог бы решить, что он зачитывает мне главную страницу сайта Компании, если бы не видел обратного.

– А мне можно попробовать? – спрашиваю я.

Тодд смеется.

– Для этого нам придется сперва выбрить тебе затылок. – Он вытаскивает из чемодана телесно-розовый диск и показывает мне. – Это единственный недостаток нашей технологии. Диску необходим полный контакт с кожей.

Я считал, что довольно неплохо осведомлен о последних разработках в сфере виртуальной реальности, но сейчас совершенно не представляю, как это может работать.

– Контакт с кожей? Для чего?

– Попросту говоря, он связывается напрямую с мозгом. – Тодд замечает ошеломленное выражение на моем лице. – Ты же сам видишь: в комплекте нет ни перчаток, ни ботинок. Мы полностью отказались от сенсорных приспособлений. Вот тебе настоящая виртуальная реальность! Это не просто зрение, слух и осязание. Получи доступ к мозгу, и ты сможешь задействовать все пять чувств!

– А может, еще и парочку других, для которых пока что не придумали названий, – добавляет Мартин.

Я протягиваю руку, и Тодд вручает мне диск. Он похож на очень большой никотиновый пластырь из тех, к которым прибегала Линда каждый раз, когда пыталась бросить курить, – они были такого же телесного цвета.

– И с помощью вот этого можно подавать сигналы прямо в мозг?

Инженеры правы: это действительно очень круто. Фактически, я держу в руках смену парадигм!

– Именно, – откликается Тодд, показывая на прозрачный щиток, все еще лежащий в чемоданчике. – Экран только показывает тебе другой мир, но диск делает его реальным.

– И что же увидит тот, кто это наденет?

– Будущее, – с гордостью отвечает Тодд. Он взглядывает на Мартина. – Прокрути ему видео.

Мартин вытаскивает свой мобильник, находит нужный ролик и протягивает телефон мне.

На экране я вижу поле зеленой с золотом травы, колышущейся под легким ветерком. По голубому небу плывет несколько ватных облачков. Я понимаю, что это, должно быть, какой-то парк. Со всех сторон его окружают сияющие белые башни, облитые потоками цветущей зелени.

– Что это?

– Это то место, куда отправляются наши пациенты. Белый Город.

Я подношу изображение ближе к глазам. Оно выглядит реалистичным на все сто процентов.

– Это не компьютерная графика. Похоже на какое-то реальное место.

– Что теперь можно назвать реальным? – с гордостью усмехается Мартин. – Мы передадим твои комплименты нашим коллегам-разработчикам.

– Это похоже на рай.

Я говорю не метафорически. Изображение действительно выглядит так, словно его взяли с какого-нибудь религиозного сайта.

– Оно и пахнет раем, как легко догадаться, – отзывается Мартин.

– Ну, я не знаю. В моем раю должно быть меньше цветов и больше полуодетых девушек, – говорит Тодд. Потом подмигивает мне: – Прошу прощения, это было непрофессиональное замечание. Никому не говори, что я это сказал.

Не знаю почему, но глупая шутка Тодда вызывает у меня прилив умственной активности.

– Погодите-ка… Сколько людей, вы говорите, уже находится в Белом Городе?

– На данный момент в бета-тестировании принимают участие около трехсот человек, – отвечает Тодд.

– И они могут общаться друг с другом?

– Конечно. И даже более того. – Тодд двусмысленно поднимает бровь. Похоже, его фантазия никогда не вылезает из сточной канавы.

– Ну, хорошо, – говорю я. – Можете выбрить мне голову. Я хочу попробовать ваш диск.

Я позволил бы им выбрить все мое тело до последнего дюйма за возможность поговорить с Кэт.

Тодд, однако, смущенно ерзает. По-видимому, он не ожидал, что я приму всерьез его предложение.

– Вообще-то я просто пошутил. Этот диск – прототип. Запасных у нас нет. Кроме того, босс очень трепетно отбирает кандидатов для экскурсии по Белому Городу.

– Мне нужно поговорить с Кэт! – настаиваю я, полностью осознавая, что демонстрирую им свое отчаяние. – Пожалуйста! Я сделаю все что угодно!

Мартин кладет руку на плечо своему товарищу.

– А может, пусть парнишка заглянет к нам в учреждение? Если он не станет болтать, не вижу, кому от этого будет плохо.

Тодду идея явно не по душе.

– Нам не давали позволения ни на что подобное, – напряженно отзывается он.

– Верно, но только представь, какую обратную связь сможет дать нам этот парень! – возражает Мартин.

– Нет! – Тодд отступает назад, так что рука Мартина соскальзывает с его плеча. – Это ты представь, что случится, если что-то пойдет не так!

Мне не нравится, как это звучит.

– О чем вы говорите? Бывает так, что диск дает сбой?

– Разумеется, нет! – заверяет меня Мартин. – Наш показатель удовлетворенности составляет сто процентов.

– Вот именно, – говорит Тодд, не отрывая взгляда от своего партнера. – Потому что мы очень тщательно отбираем своих пациентов.

Мартин поворачивается ко мне и извиняющимся жестом пожимает плечами.

– Мне очень жаль, – говорит он, в то время как Тодд уже начинает складывать чемоданчик обратно. – Я сделал все что мог.