— Глупенький, — стукнув его по голове, начала пояснять она, — я всех люблю. И все любят меня. Все, кроме тебя — поэтому ты мне и нравишься.

— Да? И в чем разница? — недоумевающе проворчал «____». Приблизившись к его уху, она томно прошептала:

— Если хочешь узнать приходи ко мне ночью… хотя если ты настаиваешь можем начать изучение прямо сейчас, — слова он еще стерпел, но не попытку облизать ухо, прогнувшись вперед, и перекидывая ее через себя. «Ойкнув» она растянулась на холодной земле, встретившись взглядом с нависающим над ней «____», который даже бровью не повел от отдачи, — какие мы все серьезные — шуток не понимаем, — не преминула возможностью поддеть его она, не спеша подыматься с земли, — я знаю про этот ваш целибат и то что ты до свадьбы ни-ни. Но мне такая переборчивость непозволительна, — пожала она плечами.

— И что же тебе мешает? — с долей презрения поинтересовался он.

— Бессмысленность всего процесса, — и прежде чем раздражение «___» достигло бы пика поспешила уточнить, — семья слишком значимая вещь чтобы ей просто так разбрасываться. А у меня уже не осталось времени чтобы последовать собственным словам.

— Каждый сам выбирает свою судьбу, — очевидно не поняв, о чем она говорила поспешил воспротестовать «____».

— Не тогда, когда в игру вступают чудовища, — покачала головой она, — я давно не испытываю надежд, слишком хорошо понимая, что конец войны увижу уже с той стороны. Прошло время задумываться над семьей и нет желания страдать от несбыточных надежд. В этом плане, жизнь потаскухи куда как проще. Ни забот, ни переживаний — лишь постоянное веселье! — кроме горькой иронии в ее голосе не осталось места другим эмоциям.

— Я могу понять твои слова, но никогда не признаю их правильность, — слегка смягчив свой взгляд отозвался на ее тираду «___».

— А они и не правильны, — пожала она плечами, — но только у тебя хватает глупости указывать на это в нашем то мире. За это ты мне и нравишься — не смей меняться.

— И не собирался, — холодно бросил он, — а вот тебе бы не мешало, раз уж ты все-таки осознаешь свою порочность. Неважен срок, отмеренный тебе Всевышним, но то с какой душой ты подойдешь к его концу. Ты часть Воинства Господнего — покайся и будут отпущены грехи мирские Его волей позволив…

— Да, да я все поняла, — поспешила она прервать «____» пока он в очередной раз не разошелся, — ну вот предположим я действительно последую твоим словам и покаюсь. Там начну праведно жить, изменив свой повадки и все такое. И что потом?

— В смысле — что потом? На земли или на небесах ты обретешь покой…

— Ты хоть сам еще веришь в то что цитируешь или уже делаешь это просто по привычке? — глядя на то как «____» сбился с фразы, она поспешила добавить, — впрочем можешь не отвечать. Не такой как я тебя в этом упрекать. Упростим вопрос: если бы я изменилась смог бы ты когда-нибудь полюбить меня? — опешив от подобного уточнения он целую минуту провел в раздумьях прежде чем коротко выдохнуть:

— Да.

— Лжец, — моментально припечатало его она, — печально что, даже такой праведный человек как ты взял грех на душу и солгал, — иронично протянула она, глядя «____» прямо в глаза, — хотя не знаю считается это если лгать самому себе.

— Поясни?

— Есть только одна я — та что лежит прямо перед тобой. А та другая, гипотетическая праведница — это уже будет кто-то другой, просто с моим лицом. У нее будет другая жизнь, другие увлечения, другой круг знакомства и что наиболее важно для нашего спора — другой путь.

— И что с того?

— Да как ты не понимаешь?! — не выдержав подобного проявления глупости воскликнула она, — Тебе на этом новом пути места не будет! Но стоит только отбросить всю эту чушь — как вот мы есть, спокойно себе общаемся. Можешь сколько угодно уверять себя, что пути Господние неисповедимы и таков был Его замысел, но с моей точки зрения все куда проще, — переведя дух и убедившись, что «____» все еще ее внимательно слушает, она выдала свою жизненную позицию, — все так случилось потому что мы это мы. Не было какого-то вмешательства или задумки, все случилось именно так, потому что у нас не могло случиться иначе. С чувствами все тоже самое — ты никогда бы не понравился бы мне если бы был другим, да и ты не встретил меня если бы я была другой, — махнула та рукой, — ну и возвращаясь к первому вопросу. Раз уж ты оказывается такой глупенький то скажу прямо — любят партнёра, а нравиться может только личность. Когда эти чувства встречаются и должна получаться семья. Теперь понял?

— Все что я понял это, то, что ты просила отнести тебя в бар уже конкретно так набравшись до этого, — отведя взгляд пробормотал «_____».

— Ну не без этого, — вынуждена была признать она, — но знаешь: что у трезвого на уме — у пьяного на языке.

— Еще не разу не видел фазу с «умом».

— И не увидишь если наконец подымешь меня с пола и отведешь в бар! — подумав еще пару секунд он тяжело вздохнул, но все-таки наклонился, и просунув руки ей за подмышки, рывком поднял на ноги. После чего демонстративно развернулся потопал прочь, — ну и ладно сама дойду! — возмущенно крикнула она ему вслед. После чего едва слышно добавила, — не забывай мои слова. Можешь не думать над ними — просто помни. Рано или поздно у тебя все равно не останется выбора кроме как принять их. Раз уж даже я понимаю, что таким… ты Богу не нужен.

Глава 7

Джон Доу сидел за своим столом. Сменив множество имен во множестве организаций, он давным-давно позабыл кем являлся изначально, потому и принял такое обращение. Что, правда, создавало некоторые трудности в контексте того, что отдавал приказы он точно таким же Джонам и Джейн Доу. Такая себе недружная семейка инструментов в руках других инструментов. Идеальные шестерни безнравственной и оттого до ужаса отлаженной машины. Которой в очередной раз предписывалось прийти в движение.

Белая папка, торжественно возлежащая прямо перед ним, предписывала благородные причины, преступлению которого с лихвой хватило бы чтобы заработать смертную казнь исполнителю, даже в самых «гуманистических» странах где подобная практика была давно отменена. Это нисколько не заботило самого Доу — мораль он потерял вместе с именем, а может даже