– А ты мне не врешь?

– Конечно, нет! А маме я уже все высказала по поводу ее вмешательства в мою личную жизнь. Она исправится. Тем более что другого выхода у нее нет, иначе мы пригрозим ей, что не позовем на нашу свадьбу!

– Оленька, так ты…

– Да, Олег, да. Я согласна!

Он подхватил меня на руки, закружил, как сумасшедший, по газону, стал целовать мое лицо, шею, волосы.

– Дорогая! Любовь моя!

– Ах, дурачок, отпусти меня! Как у тебя вообще совести хватило во мне сомневаться?!

– Все. Больше не буду! Отныне пусть нашим девизом будет доверие друг другу всегда и во всем!

Я милостиво улыбнулась.

– Как ты съездила, рассказывай.

– Отлично. Посмотрела Рим, заработала немножко денег и упрочила свою репутацию как хорошего профессионала. Мой ролик скоро будут крутить здесь, в России. Джузеппе сказал, что приблизительно через две недели они его запустят и по московскому телевидению.

– Ага, понятно. Посмотрим, чем ты там занималась. А кто такой Джузеппе?

– Большой человек! Главный специалист по рекламе. Но на самом деле он маленький, толстенький, плешивый и ему под шестьдесят лет. Так что не ревнуй.

– Не буду. – Олег зарылся носом в мои волосы. – Если б ты только знала, как же я по тебе скучал!

– Я тоже очень скучала.

– И неужели никто не скрасил твое одиночество?

– Я скучала по тебе даже в великосветском обществе! – с пафосом ответила я.

Он засмеялся. Ласково провел рукой по моей щеке. Убрал с лица непослушную прядь волос, заправив ее за ухо.

– Красивые сережки. Очень тебе идут, и изумруды как настоящие.

– Они и есть настоящие!

– Правда? Такие большущие! Ты на них, наверное, весь гонорар свой потратила.

– А вот и нет! Мне их Марио подарил.

– Кто? – на щеках у Олега заиграли желваки.

– Да так, один пылкий итальянский поклонник. – Я уже жалела, что вообще упомянула имя Марио. Следовало ожидать, что Олегу это не понравится.

– Пылкий, говоришь?!

– Я неверно выразилась. Просто очень настойчивый.

– И, судя по подарку, его настойчивость имела успех!

– Олег, прекрати немедленно разговаривать со мной в таком тоне! Я ничего позорного не совершила, и мне не в чем перед тобой оправдываться!

– Неужели?!

– Представь себе!

Олег отстранился. Скептически хмыкнул. Одарил меня взглядом, полным презрения.

– Интересные истории ты мне рассказываешь. Что-то раньше я не слышал, чтобы поклонники дарили девушкам изумруды просто так, из дружеского расположения.

– Марио очень богат, для него это пустяк.

– Ах вот как?! Он еще и богат! И ты будешь уверять меня, что у вас чисто платонические отношения?

– Именно. Олег, почему ты во мне сомневаешься? Разве я дала тебе повод?

– А серьги с изумрудами это не повод? Я разозлилась.

– А как же наш девиз? Доверие всегда и во всем?

– Ну знаешь ли! Не делай из меня идиота. О каком доверии может идти речь, если ты позволяешь себе принимать подобные подарки от посторонних мужчин?!

Вся моя гордость вспыхнула, как порох. Я действительно не чувствовала себя в чем-либо виноватой. И выслушивать претензии Олега считала ниже своего достоинства. Близнец внутри меня стремительно расправлял крылья. Еще секунда, и он овладел всем моим существом, выплеснув наружу накопившееся возмущение.

– Да кто ты такой, чтобы диктовать мне, как себя вести?! Мне, может, паранджу надеть, что-бы тебе угодить? Твои обвинения беспочвенны и смешны! И, собственно, по какому праву ты обсуждаешь мои подарки?! Ты сам делаешь из себя идиота!

– Ах вот как! Значит, ты считаешь, что я тебе никто и прав у меня нет?

– Ты опять все не так понял!

– А как мне тебя понимать?

Близнец продолжал клокотать и порывался наговорить еще много обидных слов, но усилием воли я его обуздала. На прочее сил попросту не осталось. Снова волнами стала накатываться тошнота, в висках что-то застучало, запульсировало. Дышать стало трудно. Я махнула рукой.

– Понимай, как хочешь. Оправдываться я не собираюсь!

– Что ж, – Олег задрал кверху подбородок, – если вопрос стоит так, то, я думаю, разговаривать нам больше не о чем.

– Совершенно верно, – спорить с ним дальше я была не в состоянии.

Он такого ответа явно не ожидал. Открыл было рот, чтобы сказать что-то, но потом передумал. Смерил меня взглядом. Я постаралась придать лицу безразличное выражение, а сама думала только о том, как бы не упасть в обморок прямо здесь, прямо сейчас. Нет, только не при Олеге. Надо собраться, надо держать себя в руках. Гордость не позволяла показать свою слабость.

Похоже, маска равнодушия получилась удачной. Во всяком случае Олег ничего не заподозрил. Нахмурился и выдавил из себя:

– Тогда прощай!

– Прощай!

Он развернулся и пошел по аллее. Провожая взглядом широкую удаляющуюся спину, я с трудом сделала пару шагов, ухватилась за ограждение и постаралась дышать глубоко и ровно. Это не помогло. Перед глазами снова замелькали мушки, ноги начали подкашиваться, и я еще успела увидеть встревоженное лицо проходящей мимо старушки, прежде чем потеряла сознание.

Очнулась я в больнице. Из левой руки торчала трубка капельницы. Я повела глазами – серый потолок, безликие больничные стены. Две пустые койки у противоположной стены, покрытые рваными казенными одеялами, и одна сбоку с лежащим на ней человеческим телом. Тело пошевелилось и оказалось худой бледной женщиной.

– Что со мной? – слабо спросила я.

– А мне почем знать? – сухо отозвалась соседка.

Я изловчилась и попыталась дотянуться до кнопки вызова медперсонала над головой. Кнопка не работала. Я почему-то не удивилась. Попыталась прочитать, что написано на капельнице, но не смогла.

– Что это за место? – снова спросила я. – Какое отделение?

– Гинекология.

И тут я вспомнила. Ну конечно! Ребенок! Я не успела сказать Олегу про ребенка. Впрочем, какая теперь разница. Мы расстались. Разошлись навсегда. Я сделаю аборт, и все вернется на круги своя. Не будет семьи, не будет свадьбы. Не будет ребенка. При мысли об этом глаза вдруг наполнились слезами. Я попыталась утешить себя, думая о съемках, контрактах, о блестящей карьере. Но вместо этого мне представлялся кружевной кулек с крошечным человечком внутри. Я прикусила губу и всхлипнула. В дверь заглянула медсестра. Встретилась со мной глазами и сказала: