скучала по его наглому обществу… по правде сказать, она и вообще о нём не вспоминала. Но всё же, всё же…

Логичной её реакцией в сложившемся положении должен был стать страх; но страха не было. Она давно уже устала его бояться, и поэтому перевела его в разряд «совсем не подлецов» и перестала ждать от него подвоха. Планировал бы что-то дурное – давно бы сделал. Глупо выжидать год, а потом являться осуществлять свои коварные планы.

«Впрочем, – пришла ей в голову догадка, – он, возможно, всё ещё носится с идеей сделать меня своей наложницей, но теперь решил действовать более цивилизованно».

Выстроив версию, она совсем уж успокоилась. Не преуспев силой и напором, князь решил сменить тактику и зайти с дипломатической стороны. Вон, как основательно подготовился! Отпустил на свободу, дом подарил, деньгами обеспечил, свалил в закат и не «досаждал», как сам он выразился, а теперь явился с трагичной рожей и говорит, что скучал. Ну точно! Надеется её охмурить!

Нари сделалось весело. Роль наложницы её по-прежнему не манила, но поглядеть, как именно планирует охмурять её князь, было интересно.

«Тут, главное, вовремя сбежать, – напомнила самой себе она. – А то ещё вернётся к прежней тактике».

– Ну что ж, – решила она, – буду великодушной и, так и быть, напою вас чаем.

Он улыбнулся; на лице его читалось заметное облегчение: видимо, он не знал, как поступить, если она его прогонит.

«Ха, – мысленно потешалась над ним Нари, – купился, наглая рожа?»

Она пустила его в дом; князь был сама любезность, держался скромно, говорил вежливо и вызывал у Нари вопрос, не слишком ли часто в последний год его били по голове.

Согрев чаю и даже выставив вкуснейший малиновой пирог – для себя берегла, но ладно, так и быть, пусть тоже полакомится, – Нари решила осторожно перейти к допросу. В конце концов, князь был единственным доступным для неё источником достоверной информации о её товарищах.

С любезным выражением лица выслушав похвалы и чаю, и пирогу, и уюту в доме, и своему наряду, она прервала поток льющейся из его уст патоки прямым вопросом:

– Так что там, вы говорите, с моими друзьями?

В их последнюю встречу она была слишком растеряна, чтобы задавать вопросы, и всё это время мучилась мыслью, что нужно было вцепиться в него ещё тогда и вызнать все нюансы.

– Придерживаю десяток под рукой, чтобы, если что, использовать как рычаг давления на тебя, – насмешливо ответил князь.

Нари сняла с повестки дня вопрос, сильно ли его били по голове. Нет, прежний мерзавец, просто сверху лоск навёл!

Она смерила его возмущённым взглядом и демонстративно примерилась к ножу, которым резала пирог.

Он посмотрел на нож в её руке с живым любопытством и уточнил:

– А что, ты уже научилась им пользоваться?

– Научилась, – буркнула она, хотя на самом деле её навыки владения ножом ничуть не улучшились с их прошлой встречи.

Он тихо рассмеялся, догадавшись, что она соврала, но перестал испытывать её терпение и принялся рассказывать:

– В самом деле, часть твоих товарищей просто согласилась перейти под мою руку, и сейчас прекрасно живут в моих ньонских владениях, – лицо Нари чуть прояснилось, – ещё часть, – продолжил князь, – предпочла осесть в Ниии, но, если не ошибаюсь, – он невозмутимо откусил пирог, – не было никого, кто изъявил бы желание вернуться на тот остров. Так что, видимо, я всё-таки его захватил, – покивал он сам себе, словно кто-то оспаривал его притязания.

«Ну ладно, живи тогда», – отказалась от кровожадных мыслей Нари, прибавив князю сразу десяток очков симпатии, как человеку, который, насовершав ошибок, во всяком случае, имеет мужество их признать и попытаться исправить хотя бы частично.

«Может, он и вообще нормальный?» – мелькнула у неё в голове внезапная мысль, но потом она припомнила, что её, видимо, предполагают охмурять, так что вполне естественно, что князь пытается показать себя с лучших сторон, и не стоит совсем уж обольщаться. Ещё неизвестно, как он отреагирует, когда она снова его пошлёт.

Глава двенадцатая

Князь попивал чай и выглядел непривычно мирно. Или, возможно, дело было в том, что Нари смотрела на него сейчас другими глазами и причисляла к условно безобидным – во всяком случае, в настоящий момент. Когда она его пошлёт, естественно, безобидным он быть перестанет, поэтому нужно как-то заранее позаботиться о том, чтобы на момент посыла они находились в людном месте.

«Не будет же он меня сразу в лоб в наложницы звать, – логично предположила она. – Сперва же охмурить надо!»

В ней снова заиграло живое любопытство. Пока что окружавшие её мужчины не радовали её творческим подходом к процессу охмурения: попытки обжиманий, приглашения испить вместе чего-нибудь алкогольного и прочие прелести рыбацких фантазий. От князя с его налётом великосветского воспитания она ожидала некоторой изысканности.

Гость не разочаровал. Допив чай, достал из кармана тонкую деревянную коробочку с богатой декоративной резьбой и заявил:

– Я так-то к тебе с подарком.

Было ужасно любопытно, но Нари стало интересно повредничать. Наличие заранее подготовленного и явно дорогого подарка подтверждало версию с тщательно продуманным охмурением, так что мысль о том, что над князем можно чуточку поиздеваться – куда он теперь денется? – оказалась слишком соблазнительной.

Изящно приподняв брови, Нари дерзко стрельнула глазами:

– А кто вам сказал, что я от вас соглашусь подарки принимать? – поддела она.

Князя аж перекосило от возмущения; должно быть, не ожидал, что его продуманная атака столкнётся с таким неожиданным препятствием.

Нари мило похлопала ресничками.

– Чайку попили? – уточнила она и сладко пропела: – Ну и будет с вас! Не буду врать, что было приятно повидаться, – она демонстративно откусила кусочек пирога, тщательно разжевала, проглотила, и только потом, «спохватившись», удивлённо предложила: – Вам напомнить, где выход?

Князь моргал так растерянно, что ей даже сделалось его немного жалко. Должно быть, он посчитал, что, раз его пустили в дом, то контакт налажен, и дальше дело будет двигаться по накатанной. «Ну-ну, мечтай!» – язвительно подумала она.

Меж тем, князь справился с растерянностью. Лицо его застыло в хищном упрямом выражении, и Нари поняла, что, кажется, переборщила, и его пора переводить из условно безопасных обратно в весьма опасные типы.

Это соображение отозвалось в её душе разочарованием, и даже горечью, что немало её удивило. Увы, она вынуждена была признать, что надеялась всё же обнаружить в князе цивилизованного человека, и её весьма огорчило, что вежливость его была лишь вынужденной маской.

Нари непринуждённым жестом слегка передвинула свой стул, чтобы в случае чего ей было удобнее вскочить. Однако,