нам на корабле точно не нужна, пойдут сплошные скандалы и требования. Детей, к счастью, у нас не было. Она, понимаете ли, фигуру берегла.

— Так, а родители остальных? — обвел пилотов взглядом Артем.

— Понимаете, господин капитан, надо сначала посмотреть, что и как на Земле, — негромко сказал Петр Нилов, — мы даже не знаем, живы они или нет. Я в этом очень сомневаюсь, дворян вырезали безжалостно.

— Не только дворян, — сжал кулаки Иван Петров. — Мы из разночинцев, но это не помешало науськанной демократами толпе сжечь наш дом и забить насмерть отца с матерью и старого деда…

По виду этого лысого, кряжистого здоровяка сразу становилось понятно — не простит, никогда не простит.

— Моя огромная семья и без меня прекрасно проживет, — отмахнулся Вахтанг Дадиани. — Когда я служить в истребители пошел, отец меня из наследников вычеркнул и наследства лишил. Так что я сам по себе.

Остальные попросили выяснить, что с их родителями. Значит придется лететь к Земле. Подумав, Артем приказал прокладывать курс к ней.

— Маскировку поднять? — поинтересовался Моисей Соломонович.

— Не стоит, — зло усмехнулся юноша. — Нашему кораблю, особенно теперь, местные ничего сделать не смогут, пусть знают, что есть сила, которой на их поганую дерьмократию плевать. И которая, в случае чего, способна за себя постоять, дав по морде так, что клочки по закоулочкам полетят.

Он встал, прошелся, а затем остановился возле стариков-инженеров. Некоторое время задумчиво смотрел на них, а затем спросил:

— А вы что скажете, господа? Вы остаетесь или вас куда-то доставить?

— Меня, если можно, в колонию Новый Мурманск, — попросил Константин Михайлович, — там остатки нашего флота осели, им хороший инженер очень пригодится. Мы не сдадимся, будем бороться против демократической нелюди до конца. Нам с ними в одной вселенной не жить.

— Меня туда же, — присоединился к нему Самуил Никонович. — Только прошу еще пролечить в этой вашей медкапсуле, если нетрудно. Здоровье в будущей войне пригодится.

— Не проблема, — заверил Артем.

— А я, хе-хе-хе, останусь, — потер сухие ладошки Геннадий Илларионович. — Империи я свой долг отдал полностью, восемьдесят два года ей прослужил. А тут такие технологии… — он оглянулся, его глаза буквально горели от возбуждения. — Да если я с ними не ознакомлюсь, я ж от любопытства помру!

Два старика заговорщицки переглянулись, и сразу стало ясно, что они озвучили ранее принятое решение. Скорее всего, им пришлось немало поспорить, прежде чем решили, кто куда пойдет.

А ведь колонии, которую с невероятным трудом и потерями удержали имперские офицеры, можно будет помочь оружием. 3Д-принтер произведет вполне достаточно хотя бы тех же гипер-орудий, о которых в этой вселенной ничего не знают. Они здесь станут настоящим роялем в кустах. Ни американцы, ни европейцы, ни, тем более, демократы не смогут ничего им противопоставить, их флоты будут просто уничтожаться на дальних подступах. Да и бета-орудиями стоит поделиться, не жалко — сами местные даже понять на каких принципах эти орудия работают не смогут, так что запрет не будет нарушен.

Стоп, какой еще запрет?! Артем порылся в своей памяти и быстро обнаружил искомое. Оказывается нельзя передавать ни одной цивилизации, технологий, превышающих ее собственный уровень развития на порядок и более. Работающее оборудование можно, но не объяснение физических принципов работы, а без таковых никто ничего понять не сможет. Не зря говорят, что для стороннего наблюдателя высшая технология ничем не отличается от изощренной магии. И запрет этот касается всех — Контроля любого уровня, Эрсай, Палачей, Странников и многих других. Реализован этот запрет на уровне физического закона, его просто невозможно нарушить. Попытка сделать это может привести к стиранию из реальности самого нарушителя. Вот так-так! Но обеспечить имперцев оружием запрет не помешает, тем более, что гипер-орудия под него не подпадают, в этой вселенной почему-то просто не додумались использовать гипергенераторы немного нестандартным образом, хотя изобрели их и вовсю используют. Да и до гипер-торпед не дошли, не имеют пока достаточно маленького и мощного двигателя для этого. Вот эти технологии и можно отдать в руки имперцев.

Артем озвучил свои предложения, все три местных инженера тут же оживились и принялись допрашивать сначала его, а потом Кирилла Владимировича о подробностях. Когда тот объяснил суть перенастройки, нужной для того, чтобы из обычного гипергенератора получилось гиперорудие, бьющее на несколько световых часов, старики на минуту задумались, а потом принялись страшно материться.

— Ну почему, почему ни одному идиоту это в голову не пришло?! — чуть ли стонал Геннадий Илларионович. — Ну просто же, как дважды два!

— Еще проще! — вторил ему Самуил Никонович. — Чувствую себя старым дураком…

Константин Михайлович только вздохнул, он тоже чувствовал себя даже не дураком, а полным идиотом. Перенастройка гипергенератора возможна с простого инженерного планшета!

— Не спешите, — усмехнулся Инголин. — Здесь есть свои нюансы. У нас, пока до них додумались, немало кораблей потеряли. Для того, чтобы генератор стал орудием, нужно вывести особую шину на поверхность обшивки, к специальной прицельной антенне. Без этого попытка выстрела приводит к гибели корабля — гиперпространственная аномалия не та вещь, с которой стоит шутить. Спецификации шин и антенн мы вам передадим.

— Как и определенное количество самих орудий, — добавил Артем. — Но главное, чтобы эти знания не достались демократам и «свободному миру», будь он трижды неладен. Поэтому мы поставим колонии еще некоторое количество орудий, производить которые вы сами не сможете еще лет пятьсот, если не тысячу.

И рассказал о запрете высших сил на передачу технологий.

— Но сами изделия передавать не запрещено, — закончил рассказ юноша. — И я не я буду, если не помогу имперцам всем, чем смогу! Ненавижу дерьмократию всей душой. Нет ничего подлее и омерзительнее!

— А почему ты так думаешь? — хитро прищурился Самуил Никонович. — Ведь как идея — она прекрасна. Избираемость власти, ее сменяемость, ответственность перед избирателями и так далее. Свобода, равенство, братство…

— Как идея, да, — вздохнул Артем. — Но и только. В реальности почему-то так выходит, что избирают исключительно худших, самых подлых и гнусных людишек, безответственных болтунов, подлецов и подонков. Среди демократических политиков нет ни одного хотя бы просто порядочного человека, а самое страшное, что и быть не может. При этом воспеваемая ими «свобода» обычно сводится к свободе половых извращений, насилия и прочей мерзости. А уж если еще и либерализм добавляется… — он брезгливо скривился. — Видел я либералов дома, это настолько бесчеловечная гнусь, что слов нет. Они защищают насильников, убийц, педофилов, а на права жертв им плевать. Поэтому демократия жизнеспособна только в небольших поселениях, где все друг друга знают. Да и то вряд ли. Или она возможна у народа, который