— Та ночь — это полный кошмар. Не только твоя группа пострадала. Хотя, конечно, таких серьезных потерь больше не было. Накрыли еще группу Боцмана и Барабана. Ребята Боцмана отбились. Потерь почти нет. У Барабана похуже. Трое погибших. Четверо ранено. Еще две группы снялись с конспиративных квартир накануне и избежали зачистки. Так что по поводу крысы, по-моему мнению, ты полностью прав. Окопалась где-то жирная. И ведь, словно назло, именно сейчас, когда сопротивление только начало набирать силу.

Фима дело говорил. Еще несколько месяцев назад никакого сопротивления не было в помине. Так, разрозненные партизанские отряды, работающие в городе. Вольные охотники на «охваченных». Шуму много, а эффективности ноль. Тогда-то Андрей Кожухов, лидер одного из отрядов, предложил организовать военный совет. Нельзя же по подворотням до конца века бегать да «охваченных» по одному отстреливать. К тому же имелся неразрешимый этический вопрос, как относиться к «охваченным». Все ли они перестали быть людьми и заслуживают смерти. Одни высказывали радикальные взгляды, что все. Другие предостерегали: тут разобраться надо. Третьи вообще выступали против отстрела «охваченных», так как считали их больными, сродни наркоманам. Не станешь же ты, как в каком-то диком Китае, всех «охваченных» к стенке ставить. Их лечить надо, а стремиться к уничтожению первопричины.

Кожухов предложил встретиться и все обсудить. Я тогда только-только встал во главе своей команды, и из всех партизанских отрядов мой был самый маленький, а значит, и голос мой был самый слабый, с которым можно было не считаться. Совет состоялся, по его итогу было принято решение об объединении движения, организации руководящего штаба, для координации которого из числа партизан был выбран координатор, Мишка Бражников по прозвищу Шахматист, и выработке единой стратегии борьбы. Как потом выяснилось, таких координаторов было как минимум трое. Они знали друг друга в лицо. Каждому подчинялись определенные группы повстанцев, но вот рядовые сопротивленцы о существовании других групп не знали. Это было сделано в целях безопасности. В случае, если накроют одну ветку сопротивления, другие продолжат борьбу.

Как недавно и в то же время давно это было. И вот сейчас «охваченные» стали наносить удары, и цель их — развалить единое повстанческое движение. Так я видел эту ситуацию, и это мне не нравилось.

— На днях должно состояться совещание командиров отрядов по сложившейся обстановке. На меня давят, требуют, чтобы я в кратчайшие сроки изобрел вакцину от нейрофона, но пока что мы дальше первичных обследований не продвинулись, — произнес Лекарь.

— Вы хоть знаете, что это за дрянь?

— Нет. Есть версии, но ни одна не получила фактического подтверждения. Так что ставим опыты и ломаем головы, — сказал Лекарь.

— Честно скажи, Светку избавить от этой дряни сможешь? — спросил я.

— Попробую. Но вряд ли. Если все так, как ты описываешь, то процесс зашел слишком далеко.

— И что с ней будет?

— Процедура обыкновенная. Ей предоставят выбор. Так как она из наших, просто отпустить на волю мы ее не можем. Так как все, что она знает, тут же станет известно кукловодам. Поэтому выбирать придется между немедленной смертью или добровольной помощью. Если выберет второе, то мы погрузим ее в непрекращающийся сон и будем ставить опыты. Парочка таких ребят у нас уже есть в лаборатории. Если же выберет смерть, то отвезем за город, куда-нибудь в красивое место. И там…

— Дальше можешь не рассказывать, — мрачно попросил я.

— Сейчас война идет. Человечество пытаются привести к единому знаменателю посредством нейрофона. У нас есть выбор: либо подсесть на нейрофон, либо быть уничтоженными. И сантиментов никаких нельзя допустить, — попытался оправдаться Лекарь.

— Да понимаю я все. Только вот все равно мерзко это, — сказал я.

— А кто говорил, что будет легко? Как говорила моя бабушка Соня из Одессы: «У всего есть своя цена. Хочешь, плати. Не хочешь, проходи дальше, не задерживай очередь». Я тебе уже говорил, что Шахматист очень хочет с тобой пообщаться?

— Да. Успел.

Я отхлебнул чай. Хороший заварился, крепкий. Как я люблю. Даже удивительно, что такой вкусный из пакетика получился.

— Не хочу я, понимаешь, с пустыми руками к Шахматисту идти. Мне хотя бы версии отработать надо, чтобы было что предъявить. Думаю с Барабаном встретиться. Не подскажешь, где его найти можно?

— Шахматист сказал, что после погрома Барабан ушел в трехдневный запой. А квасит он у себя в гараже, подальше от жены. Ей говорит, что в командировке. А сам в гараже запирается и отрывается по полной программе.

Лекарь взял из держателя в виде деревянной рыбки салфетку и написал мне адрес гаража Барабана.

В молчании мы допили чай, и Лекарь проводил меня до дверей. На прощание он пожелал мне:

— Ты с Шахматистом не затягивай.

— В обед позвоню, — пообещал я и шагнул за порог.

Откладывать визит к Барабану я не стал. Как говорили в старом фильме: «Куй железо, не отходя от кассы». Покинув перевалочный пункт, я спустился во двор и сел в машину. Старушка завелась не сразу, заставив меня немного понервничать. Угонять третью тачку за сутки даже я считаю перебором. Я активировал нейрофон и загрузил «Схему». В голове зашелестел навязчивый шепот. Введя координаты гаража Барабана, я проложил маршрут. Да что за беда такая?! Мне опять на другой конец города тащиться. Да еще в такую Тмутаракань. Район Ульянки, проспект Народного ополчения. Весьма революционное название, подходит для Барабана. Помнится, несколько лет назад, при прежнем губернаторе пошла волна сноса гаражей. И тогда многие гаражные кооперативы были закрыты. Но Барабану повезло. Его маленький анклав свободы был обойден стороной. Иначе где бы он прятался от жены и снимал стрессы?

С Барабаном мы познакомились несколько лет назад. Еще во время партизанщины. Он тогда водил отряд на юго-западе. Громил точки продажи нейрофонов и игровые клубы. Помнится, тогда его персона ценилась весьма высоко. «Охваченные» мечтали его поймать и судить по закону Линча, то есть казнить на месте. Но хитрец не давался. Все время ускользал из расставленных силков. Он тогда вышел на меня и предложил совместную операцию. Ему не хватало людей. Я согласился. Мы здорово повеселились, когда разнесли клуб Дикого Запада. Никогда не любил всех этих ковбоев, Чингачкуков и перекати-поле. Потом наступило время объединения, и с Барабаном мы пересекались часто. Но вот работать вместе больше не доводилось.

Я выскочил на кольцевую и втопил педаль газа в пол. Можно было, конечно, визит отложить до утра. Только вот время дорого. Да и утром Барабан будет не в лучшем виде. Хотя и сейчас гарантированно он не в кондиции. Звонить на телефон бесполезно. Ночь на дворе. Принципиально не поднимет. Так что придется разбудить здоровяка.

Добрался до юго-запада я быстро. Съехал на кольцевую в районе Дачного кладбища и уже через десять минут заезжал на территорию гаражного кооператива. Найти среди одинаковых бетонных коробок нужную оказалось затруднительно. Лекарь указал 324-й бокс, но коробки с таким номером не было. Пришлось применить дедуктивный метод. И через пару минут я уже стучался в запертые изнутри ворота.