litbaza книги онлайнРоманыOne for My Baby, или За мою любимую - Тони Парсонс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 99
Перейти на страницу:

— Я хочу, чтобы меня любили вечно. Чтобы любовь никогда не кончалась, — тихо произносит она.

Мне становится одновременно грустно и немного боязно за эту девушку. «Вечно»? С вечностью в последнее время возникает одна проблема: она становится все короче и короче. Вот в чем загвоздка. Не успеешь и глазом моргнуть, как вечность закончится.

На следующий день мама выжидает, пока отец отправится в тренажерный зал, и только после этого сообщает мне, что было бы неплохо устроить праздник по случаю его дня рождения.

Мама улыбается. Она очень довольна своей идеей и даже не слушает меня, когда я пытаюсь отговорить ее от этой затеи.

— Он ненавидит всяческие вечеринки и торжества, — напоминаю я. — И в особенности дни рождения. Тем более свой собственный.

— Но ему исполняется пятьдесят восемь лет, — не отступает мама, как будто данный факт коренным образом меняет дело. — И у твоего папули очень много друзей.

При общении с мамой у меня частенько возникает ощущение, что мы ведем совершенно независимый друг от друга разговор. Я говорю, что отцу не нравится, когда кто-то упоминает о его возрасте. Она же заявляет, что ему исполняется пятьдесят восемь и у него полным-полно друзей. В результате я чувствую себя неловко и начинаю думать, что упустил в нашей беседе что-то очень важное.

— Мам, ну при чем тут пятьдесят восемь лет? — вздыхаю я. — Неужели ты думаешь, что он хочет, чтобы ему лишний раз напоминали об этом? И кстати, кто они такие — его друзья?

— Ну, разве ты сам не знаешь? Журналисты, вместе с которыми он работал в газете. Потом его знакомые, связанные со спортом. И конечно, все те, кто помогал ему издать книгу.

— Но среди них нет настоящих друзей, мам. Это просто его знакомые. Кстати, большинство из них отец попросту недолюбливает.

Но она не слушает меня. Она уже приняла решение и теперь приступает к осуществлению своей затеи. Мама надела свою рабочую форму — полосатое платье из какого-то искусственного материала с короткими рукавами и пришитым спереди фальшивым фартуком. Чуть позже она уберет волосы в пучок. Кстати, они у нее до сих пор блестящие и темные, хотя я подозреваю, что уже несколько лет она подкрашивает их. Последний штрих — маленькая белая шапочка из легкой ткани на голову — и мама готова отправиться на работу.

Моя мама трудится в столовой местной школы. Нет, это не та школа, где в свое время работал я. Она трудится в средней школе имени Нельсона Манделы, порядки и нравы в которой, пожалуй, еще круче. «Девчонки — такое же хулиганье, как и мальчишки, а то и почище будут, — любит говорить моя мама. — Просто беда какая-то!» Но тем не менее не бросает свою «маленькую работу», как она ее называет, даже сейчас, когда семейный бюджет значительно пополнился за счет поступлений от продажи папиной книги. Вот, собственно, почему в нашем доме и появилась прислуга. Потому что моя мама ни за что не оставит свою «маленькую работу».

Моя мама обожает школу Нельсона Манделы. Причем совершенно искренне. Ей нравится перебрасываться шутками с другими женщинами, работающими на кухне. Она любит по утрам выходить из дома с чувством, что начинается полный смысла трудовой день. Но больше всего в своей работе мама любит детей.

Это я назвал их «детьми», хотя многие уже переросли своих родителей и говорят нормальным баритоном. Что касается их моральных устоев, то они родную бабушку продадут за щепотку «травки». По крайней мере, так считаю я сам. А вот моя мама полагает, что плохих детей просто не существует.

Она обращается к ним «мои деточки» и обожает их, несмотря ни на что. Они отчаянно дерутся и грязно ругаются. Наверное, их вовсе не стоит так обожать. Но мама упорно продолжает называть их «мои деточки».

Правда, когда они выстраиваются в очередь за котлетами и картошкой, она не позволяет им дерзить. В школьной столовой мама не допускает грубых выражений. Она даже запрещает им задираться между собой (хотя в другое время считает, что уж пусть лучше сами передерутся, чем обидят несчастных учителей с их грошовой зарплатой).

Моя мама славится смелым и решительным характером. Она может, например, при помощи своей поварешки (или как там правильно называется этот огромный половник, которым размешивают жидкую овсянку?) разогнать дерущихся на школьной площадке мальчишек. Сколько раз я укорял ее за подобное безумие. Ведь это опасно — ее могут покалечить, не желая того. Но она меня не слушает. Моя мама невысокая, очень серьезная женщина. И очень упрямая.

Она работает в школе Нельсона Манделы уже почти двадцать лет. А это означает, что существуют мужчины и женщины средних лет, которые помнят ее до сих пор. Когда мы идем по улице, к нам иногда подходит какой-нибудь толстяк с пивным животиком, который обращается к ней: «Здравствуйте, миссис Бадд, вы меня помните?»

— Он тоже когда-то был среди моих деточек, — поясняет в таких случаях мама.

Я не понимаю, как она может относиться к ним с такой нежностью. Видимо, потому, что в ее душе хранятся неиссякаемые запасы любви. Просто она способна любить гораздо больше и сильнее, чем это требуется нам с отцом.

Пока я рос, матери пришлось пережить несколько выкидышей. Правда, об этом мы никогда не говорили. Однако я хорошо помню, как тяжело переживала эти печальные события моя семья.

Не знаю конкретно, сколько раз это происходило, но уж точно больше одного. Помню, что в детстве нередко слышал о том, что у меня скоро появится маленький братишка или сестренка. Причем узнавал я об этом не от родителей. После первого выкидыша они стали осторожными. Зато тетушки и соседки, увидев меня, загадочно улыбались и заводили туманные разговоры о том, что в скором времени в нашей семье появится некто, за кем я буду ухаживать.

Тогда я ничего не понимал. Я не мог разгадать их таинственных взглядов и намеков и не мог себе представить, в каком состоянии должен находиться человек, чтобы за ним приходилось постоянно ухаживать. Нет, мой детский ум не мог этого постичь.

Уже позже, когда я увидел, как мать безутешно плачет на ступеньках нашего маленького домика, где я вырос, да еще без всякой видимой причины, я начал кое о чем догадываться. Особенно после того, как заметил, что мой отец пытается ее утешить. Примерно в то же время загадочные намеки соседок внезапно прекратились. Нет, у меня не появится ни братик, ни сестричка. Мои родители больше не смогут иметь детей. Никогда.

Я иногда раздумывал над тем, куда подевались мои нерожденные братики и сестрички. Может, они сейчас находятся на небесах? Я старался мысленно представить их себе, но мне они никогда не виделись реальными детьми. Нет, они совсем не походили на моих одноклассников или на братьев и сестер моих приятелей.

Эти нерожденные дети представляли собой, скорее, некую идею, несбыточное желание, о котором сначала долго думали, а потом отложили в сторонку. Но я хорошо запомнил, как рыдала мама на ступеньках лестницы, как разрывалось от боли и горя ее сердце. Я помню, что она плакала так, будто эти нерожденные дети были такими же реальными, как я сам.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?