Форкис и богоподобный Асканий, горевшие оба

Жаждой сражаться, фригийцев вели из Аскании дальней.

Антиф и Меофл мэонийских мужей предводители были;

Оба сыны Талемена, Гигейского озера дети;[23]

Войско они привели мэонийцев, под Тмолом рожденных.

Наст предводителем был говоривших по-варварски каров;

Город Милет занимали они и лесистую гору

Фтирос, теченья Меандра, высокие главы Микалы.

Их предводители были Амфимах и Наст благородный,

Наст и Амфимах герои, Номиона славные дети.

В золото Наст выряжался, как дева, идя и на битву.

Но не спасло и оно от погибели черной безумца:

Смерти предал его в бурной реке Эакид быстроногий,

Золотом всем овладел и унес дорогую добычу.

Войско ликийцев вели Сарпедон с безбоязненным Главком

Из отдаленной Ликии от водоворотного Ксанфа.

После того, как отряды с вождями построились к бою,

С шумом и криком вперед устремились троянцы, как птицы:

С криком таким журавли пролетают под небом высоким,

Прочь убегая от грозной зимы и дождей бесконечных;

С криком несутся они к океановым быстрым теченьям,

Смерть и погибель готовя мужам низкорослым пигмеям;[24]

В утренних сумерках злую войну они с ними заводят.

В полном безмолвии, силой дыша, приближались ахейцы,

С твердой готовностью в сердце оказывать помощь друг другу.

Так же, как Нот на горе по вершинам туман разливает,

Для пастухов не желанный, но вору приятнее ночи;

Видеть в нем можно не дальше, чем падает брошенный камень;

Так под ногами идущих густейшая пыль поднималась,

Вихрю подобная. Быстро они проходили равнину.

После того, как, идя друг на друга, сошлись они близко,

Вышел вперед из троянских рядов Александр боговидный

С шкурой пантеры и луком кривым на плечах и с висящим

Острым мечом. Колебал он в руке два копья, завершенных

Медными жалами, всех вызывая храбрейших ахейцев

Выступить против него и померяться в схватке ужасной.

Только увидеть успел Менелай многохрабрый Париса

Шагом широким вперед из толпы выступающим гордо,

Радостью вспыхнул, как вспыхнул бы лев перед крупной добычей,

Вдруг повстречавшись с рогатым оленем иль дикой козою;

Жадный от голода, он пожирает добычу, хоть всюду

Сам окружен молодыми ловцами и быстрыми псами.

Радостью вспыхнул такой Менелай, увидавши глазами

Сына Приама царя. К обольстителю местью пылая,

Быстро Атрид с колесницы с оружием спрыгнул на землю.

Только увидел его перед строем Парис боговидный,

Милое сердце в груди у него задрожало от страха.

Быстро к товарищам он отступил, убегая от смерти,

Как человек, увидавший дракона в ущелий горном,

Быстро назад отступает и членами всеми трепещет

И устремляется прочь с побледневшими страшно щеками;

Так погрузился обратно в толпу горделивых троянцев,

В ужас придя перед сыном Атрея, Парис боговидный.

Гектор, увидев, корить его стал оскорбительной речью:

«Горе-Парис, лишь по виду храбрец, женолюб, обольститель!

Лучше бы ты не рождался совсем иль безбрачным погибнул!

Это и я бы хотел, и тебе это было бы лучше,

Чем поношеньем таким и позорищем быть перед всеми!

Длинноволосых ахейцев ты слышишь язвительный хохот?

Видя твой, образ красивый, они полагали, что храбрый

Ты первоборец, а ты — без отваги в душе и без силы!

И вот такой-то, посмел ты однако в судах мореходных,

Море с толпой переплывши товарищей верных, в чужое

Племя проникнуть и в жены красавицу стран отдаленных

Дерзко с собой увезти, — невестку мужей копьеборных,

В горе отцу твоему, государству всему и народу,

В радость большую врагам, а себе самому в поношенье!

Что ж не остался ты ждать Менелая, любимца Ареса?

Знал бы, какого ты мужа владеешь цветущей супругой!

Не помогли бы кифара тебе и дары Афродиты,

Пышные кудри и вид твой, когда бы ты с пылью смешался!

Больно уж робки троянцы. Иначе б давно уже был ты

Каменным платьем одет[25]за несчастья, какие принес ты».

Гектору быстро в ответ возразил Александр боговидный:

«Гектор, меня ты бранишь не напрасно, за дело бранишь ты.

Сердце твое, как топор, всегда некрушимо и крепко.

Бьет по бревну он, размах усиляя руки у того, кто

Для корабля то бревно с великим искусством готовит.

Так же и сердце в груди у тебя неуклонно и твердо.

Но не порочь мне прелестных даров золотой Афродиты.

Нет меж божественных славных даров не достойных почтенья:

Сами их боги дают; по желанью никто не получит.

Ну, а теперь, если хочешь, чтоб я воевал и сражался,

Пусть все усядутся наземь, — и Трои сыны и ахейцы;

Я ж в середине сойдусь с Менелаем, любимцем Ареса,

В бой за Елену вступлю и за взятые с нею богатства.

Кто из двоих победит и окажется в битве сильнейшим,

Женщину пусть уведет за собою с богатствами всеми.

Вы же, взаимную дружбу священною клятвой заверив,

В Трое живите; они же в конями гордящийся Аргос

Пусть уплывают и в славную жен красотою Ахайю».

Так он сказал. С восхищеньем слова его выслушал Гектор.

Вышедши быстро вперед и копье ухватив в середине,

Строй удержал он троянцев. Они, успокоившись, стали.

Вмиг натянули ахейцы свои искривленные луки

Против него, полетели каменья и острые копья.

Громко вскричал на ахейцев владыка мужей Агамемнон:

«Стойте, аргивяне, стойте! Стрельбу прекратите, ахейцы!

Слово какое-то хочет сказать шлемоблещущий Гектор».

Так он сказал. И немедленно бой прекратили ахейцы.