— Ничего, в Италии у вас будет время для отдыха. Еще деньги нужны?

— Что вы! Я и потратила-то всего ничего. На магазины времени и сил уже не было.

Альдо с интересом посмотрел на Лу. Надо признать, выглядела она очаровательно.

— Интересно, а чем же вы занимались?

— Бродила по Лондону. Прошла пешком по всему центру, заходила во все соборы... Музеи оставила на завтра, но если у нас всего три дня, то все равно боюсь не успеть. Видите, как странно получается: я англичанка, но в собственной столице всего в пятый раз в жизни, а последний раз была лет десять назад. Вы наверняка знаете город лучше меня, хотя и приехали из другой страны.

Альдо недоверчиво хмыкнул.

— Вообще-то я неплохо знаю Лондон, но я ведь здесь давно живу. Учился в Кембридже, так что в каком-то смысле мы с вами соседи. Фирма у меня в Лондоне и Бирмингеме. Знаете, вы меня удивили. Не думал, что вы предпочтете магазинам пешую прогулку по городу.

— Я вовсе не такая уж духовная особа, тряпки я люблю, что есть, то есть. Но в Кембридже бутиков нет, так что я к ним не привыкла, а найти что-нибудь интересное можно и на рынке секонд-хэнда.

Альдо чуть не поперхнулся, представив себе, как Лу делится этим наблюдением с Вероникой Фабиани. Вероника даже мешки для мусора покупает только у Армани, так, по крайней мере, про Веронику шутят.

- В последний раз вы были в чем-то радужно-переливающемся. Очень красиво.

- Спасибо. Я люблю радостные расцветки.

- А как же серый?

- Он не совсем серый. Немножко жемчужный, немножко голубоватый. Как небо сразу после дождя.

Альдо невольно улыбнулся. Значит, и бухгалтерам не чужда поэзия...

- Что будем заказывать?

- Ох, Альдо, сделайте это за меня. Дома мы с друзьями ходили в ресторан «на пиццу», боюсь, что, здешних блюд я вообще не знаю.

Альдо быстро сделал заказ и сам разлил шампанское по бокалам.

- За начало нашего предприятия.

- И за его успех.

- О да! За успех выпить не помешает. Лу?

-Да?

- Я начинаю думать, что у нас с вами все получится.

- Значит, вы до этого сомневались? Тогда зачем рискнули?

- Риск - это элемент деловой жизни. Да и не очень я сомневался, если честно. Просто... уж больно необычное дело.

— Не скромничайте. Конечно, не каждый день выбираешь ресторанную певичку из провинциального городка, но с другой стороны -я хоть пела при вас. Вот если бы вы подобрали на эту роль молчаливого кондуктора автобуса...

Альдо неожиданно рассмеялся, Лу вторила ему. Что-то странное и пугающее происходило с молодым человеком. Ему совершенно определенно и очевидно нравилась эта девушка...

Ужин становился все интереснее и приятнее. Лу была остроумна и смешлива, к месту и точно цитировала классиков, в том числе и любимого Альдо Вудхауса. Кроме того, она была непосредственна и обаятельна, благодаря чему Альдо уже через полчаса и думать забыл о мрачных мыслях и заливался соловьем.

Очаровывать девушек он умел всегда, и именно благодаря легкости характера. Лу ему нравилась все сильнее, шампанское горячило кровь, и предстоящий фиктивный брак уже не слишком-то и пугал молодого графа Бонавенте.

— ...Между прочим, вы собирались рассказать мне об Италии.

— А чего о ней рассказывать — сами увидите. Об Италии нельзя рассказать, ее надо увидеть. Почувствовать. Выпить, как молодое вино, и опьянеть.

— Вы любите свою родину?

— Очень. Нет, я и вашу родину тоже люблю, но Италия... Там все кипит, солнце, страсти, песни, любовь. Иногда я устаю - и убегаю в Англию. Или во Францию. Но в Англию чаше. Здесь у меня друзья.

— А мне всегда хотелось побывать во Франции.

— А мы съездим! Вот поживем немножко в Корильяно - и поедем в Париж.

— Вы так говорите, словно мы едем на курорт отдыхать.

— Работа должна быть в радость, особенно такая необычная, как у нас с вами.

— Чего же в ней необычного?

— Хотите сказать, что уже занимались этим?

— Нет, конечно, но в глубине души всегда была готова к чему-то подобному.

— Значит, вы авантюристка.

— Наверное. Немножко!

И они снова смеялись, и шампанское звенело в ушах, а потом Лу не смогла скрыть зевоту и смущенно улыбнулась Альдо.

— Так насмеялась, что засыпаю на ходу.

— Можно, я вас провожу?

— Можно. И нужно, потому что у меня голова кружится.

Они покинули ресторан едва ли не в обнимку, а при входе в лифт Лу споткнулась, и Альдо поддержал ее, обвив рукой ее талию... и немножко бедра.

Он едва удержался, чтобы не присвистнуть. Вот это пташка! Да на ней же под платьем ничего нет! Попробуй, дождись прихода слуг с такой цыпочкой в одной постели...

У двери номера Лу повернулась к Альдо, чтобы пожелать ему спокойной ночи и поблагодарить за вечер, но тут разрумянившийся граф Бонавенте склонился к ней и довольно игриво прошептал:

- А давайте начнем репетировать прямо сейчас!

В следующий момент ошеломленная Лу почувствовала, как ее ноги отрываются от земли, как руки наглого импресарио скользят по ее обнаженной спине, а сам он страстно и весьма недвусмысленно целует ее в губы. Прежде, чем она все это поняла, ее губы уже ответили на поцелуй.

Единственное, что могла осознать в эту минуту Лу Джонс: ТАК она не целовалась никогда в жизни. Да, был Тэдди, были походы в кино на вечерний сеанс, были прогулки под луной и первые робкие, а потом и не очень робкие поцелуи, но только сегодня, сейчас, на четвертом этаже отеля «Плаза», у дверей номера четыреста семнадцать, Люси Розалинда Джонс поняла, что значит целоваться с мужчиной.

Все было удивительно и волшебно, мир вокруг потерял четкие очертания, звуки исчезли, краски померкли, и в ушах гремела кровь, а сердце колотилось где-то в районе горла. Ноги ее не держали, так что крепкие объятия Альдо оказались кстати. Так прошла вечность. Секунды три — по нашему летосчислению.

Через три секунды Лу Джонс превратилась в маленький и безжалостный комок ярости. Она почти одновременно пнула Альдо в лодыжку, заехала ему кулачком в нос — или глаз, не суть важно - и ухитрилась отскочить на метр в сторону.

Мир, пошатываясь, вернулся на свое законное место, и на смену блаженству пришел жгучий стыд, смешанный с отчаянием. Лу в ярости выпалила:

— Мистер Бонавенте, если вы такой... так надо было предупредить заранее!

Альдо ошеломленно отпрянул, держась рукой за нос (значит, это был нос!) и отчаянно кривясь от боли в лодыжке. Что с ней случилось? Только что таяла в его объятиях, он же не дурак, он все чувствовал, а теперь вопит на весь коридор и сверкает своими черными глазищами, как разгневанная фурия.