Моя вторая маленькая красавица

Размышления

Накануне того дня, когда мне предстояло свидетельствовать перед судом присяжных, мне приснился сон…

Я была в зале заседаний вместе с Филлипом и Нэнси. Филлип сидел за большим столом справа от меня, а Нэнси — за маленьким, прямо напротив меня. Я сидела в центре комнаты на плетеном стуле. Филлип задавал какие-то вопросы (не помню их), а я ухмылялась и повторяла, что не собираюсь на них отвечать, потому что не должна. Потом он сказал, что собирается меня обнять, и, когда начал подниматься с места, я позвала полицейского, который должен находиться за дверью. Офицер не появился, я немедленно встала и крикнула Филлипу, чтобы он ко мне не приближался, после чего пошла к выходу. Полицейского я нашла в холле, в нижнем белье в компании другого полицейского. Он сказал, что просит извинения, но ему нужно одеться. Потом я проснулась.

Для меня этот сон — свидетельство того, как мне тяжело доверять представителям закона. Когда они были нужны, их не было — ни наяву, ни во сне. Да, я знаю, что на суде меня будут отлично охранять и защищать. В то же время власти ничего не делали в течение восемнадцати лет, и мне нужно время, чтобы забыть это.

Новому младенцу исполнилось две недели. Я — мать двух здоровых девочек. Филлип и Нэнси позволяют мне находиться с ними в студии. Филлип говорит, что мы теперь — одна большая семья. Говорит, что он будет усердно заниматься своим бизнесом. Он хочет, чтобы Нэнси уволилась и сидела дома, помогая с детьми и с бизнесом, а он обеспечит нас заказами.

Мои дни посвящены детям и работе. А. уже исполнилось три года, и я пытаюсь отнять ее от груди. Я не могу кормить их одновременно. Филлип настаивает и рассказывает обо всех преимуществах кормления грудью. Я знаю, что это очень хорошо, но я не могу делать это столь долго.

Имя С. не подходит ребенку. Мы в конце концов начинаем звать ее Дж. Она родилась с опухолью над глазом, на ощупь как шарик. Там, где заканчивается бровь. Мне бы хотелось, чтоб ее обследовал доктор. Филлип сказал, что нужно наблюдать за опухолью, и если она будет расти, то он найдет способ показать ребенка врачу в одной из частных клиник. Нэнси может взять ребенка и, выдавая себя за мексиканку, не говорящую по-английски, прийти в клинику. Наверное, тогда лишних вопросов не зададут. Я надеюсь, что опухоль не будет расти и дочку не придется везти в больницу.

Филлип для бизнеса купил цифровую камеру. Он сегодня уезжает на целый день, и я хочу сделать несколько снимков А. и младенчика. Нэнси дала для ребенка прелестное платье — розовое в мелкий цветочек. Нэнси принесла его со своей работы, оно вязаное. У меня есть фотографии А. — как она ходит, купается, качается в своем любимом кресле. Филлип напечатал их для меня, и я сделала альбом. Я смогла начать ее фотографировать только в шесть месяцев, а до этого Нэнси один раз ее сняла, когда девочке был месяц. У меня нет ни одной фотографии ее новорожденной. Хорошо, что теперь есть цифровая камера, я могу делать сколько угодно снимков и тут же их печатать. Дж. выглядит такой хорошенькой, и я щелкаю несколько отличных кадров.

Филлип каждый день уезжает, чтобы обеспечить нас работой. Думаю, Нэнси скоро будет в состоянии уволиться и проводить целый день со мной и девочками. Филлип поставил радиостанцию, которую мы используем для связи с ним в пути. Почти каждый день он уезжает в семь или восемь утра и не возвращается раньше пяти или шести вечера. Чтобы вызвать его в пути, надо сказать: «Алло, алло, Небесный странник, ты копируешь?» «Небесный странник» — его позывной. Он говорит, что у нас тоже должны быть позывные, чтобы, когда он с нами связывается, мы знали, что это он, а не какой-то чужак на той же частоте. Позывной Нэнси — «Милая в голубом». Она говорит, что Филлип ее так назвал, когда они поднимались высоко в горы и по радиостанции связывались с водителями грузовиков. Я взяла позывной «Дейта» — мой любимый персонаж из фильма «Звездный путь: следующее поколение». А. хочет быть Тинки-Винки из «Телепузиков». Филлип говорит, что чем больше времени он проводит вне дома, тем больше работы он добудет. Передатчик позволяет ему ездить и не волноваться за нас.

А. все сильнее напоминает маму. Иногда я смотрю на нее и вижу маму, но мне не следует постоянно думать об этом, а то при взгляде на дочь становится грустно, и это неправильные чувства. Мне нужно думать позитивно, а не негативно.

Размышления

Сегодня — первый день, как мои девочки пошли в настоящую школу. Не могу поверить, что я пишу эти слова. Именно об этом я так долго мечтала. Я делала все, что в моих силах, чтобы дать им образование на заднем дворе, но я сама доучилась только до пятого класса.

Филлип всегда считал, что школы — это ужасно, что детям правильней иметь домашнее образование, чем обучаться в публичных школах, где девочки подвергнутся дурному влиянию и разным опасностям, таким как грубый язык, наркотики, хулиганы и все прочее, от чего их следует оберегать. Я соглашусь с ним, что некоторые школы и впрямь не лучшее окружение для воспитания детей, но я все же доверяю школьному образованию. Я по-настоящему любила свою школу. Мне не всегда нравились дети, с которыми я ходила в школу, — в те моменты, когда они были грубыми, или я просто была слишком робкой, чтобы себя защитить, — но в целом мой опыт обучения в школе был позитивным. Вряд ли Филлипу нравилось учиться в школе, и это отношение, усугубленное употреблением наркотиков в колледже, и дало ему то самое искаженное восприятие мира. Думаю, что он пытался создать свой собственный маленький мирок, и это ему отчасти удалось, но за счет других людей. Я была одним из персонажей его мира, созданного в интересах его одного.

Мое собственное образование дошло до пятого класса, и, хотя я читала и занималась самообразованием все эти годы, я так и не стала учительницей. Спасибо Интернету! Я знаю, что думают люди, и мой ответ — да. Да, я размышляла о том, как с помощью интернета найти свою маму, но Филлип убедил меня, что отслеживает каждое мое действие в сети и знает все, чем и когда я там занимаюсь. Он сказал, что компьютер ведет запись всех действий и он может посмотреть эту запись в любой момент.

Филлип полагал, что через несколько лет он сможет нанять детям учителя. Девочки имели собственное представление о ежедневных занятиях, а это были девочки с характером, не то что их мамаша или «сестра», как меня называли в то время. Они не понимали, с чего это вдруг они должны учиться по расписанию. Они привыкли в течение дня заниматься чем заблагорассудится в пределах помещения и заднего двора. У них не было ни товарищей по играм, ни школьных уроков, ни походов на каток. Их день был занят видеоиграми, телевизионными передачами и программами, разрешенными Филлипом. Все же я заставила их заниматься с десяти до двух часов. Накануне я распечатывала задания и рабочие тетради и скрепляла их для каждой ученицы. У них было четыре предмета — арифметика, чтение/ письмо, обществоведение и естествознание. Для учебы я использовала специальные обучающие сайты, они давали очень хороший материал по всем предметам. У нас было несколько принтеров Canon, поскольку Филлипу они нравились, и он отдельно покупал картриджи к ним. Он сам их заправлял чернилами, которые покупал оптом, что очень удешевляло процесс печатания. У нас было много остатков бумаги, так что для печатания тетрадей с заданиями у меня было все необходимое. Вечером я не ложилась спать, печатая задания, а утром вставала около девяти. Я будила девочек, говорила, что им пора подниматься и одеваться, а потом идти в студию (теперь мы звали эту комнату офисом). Там они готовили двойное капучино со вкусом мокко, а я смотрела передачу «Утро».