понесли его к рингу. Тело стало невесомым, секунды потекли, как минуты, сердце ровными толчками вбрасывало по жилам взрывную силу – ту самую, о которой говорил Наставник.

Вот он, Коршун. Его лицо ничего не выражает, ни узнавания, ни угрозы, ни даже презрительной брезгливости. Он почти не изменился с момента их последней встречи лицом к лицу. Только по его напряженному, цепкому взгляду можно почувствовать, что относится он к противнику серьезно. Стоит неподвижно, в передней левосторонней стойке, выставив вперед сжатую в кулак левую руку. Правую же, согнутую в локте, отвел назад, задержав на уровне пояса развернутый пальцами вверх кулак. В любую секунду Коршун готов к стремительной атаке.

Максим тоже выдерживал дистанцию, стоя в узкой фронтальной стойке. Начинать атаку он не торопился. Внезапно Коршун сделал шаг вперед, переходя в переднюю правостороннюю стойку, и одновременно ударил, точно выстрелил, правым кулаком в лицо Максиму. Максим успел сделать шаг назад и поставить левым предплечьем верхний блок – и тут же нанес правым кулаком удар в солнечное сплетение. Однако и его удар не достиг цели – Коршун в свою очередь искусно уклонился. Бойцы вновь отступили, вновь подготавливались к атаке. И опять первым ударил Илья. Опять в голову, комбинируя удар с обманным движением и имитацией нижней атаки. На сей раз Максим использовал технику тай-собакэ – мягко уклонился в сторону, кулак Коршуна просвистел в миллиметре от его подбородка – но тут Илья молниеносно повторил атаку и достал-таки Максима по печени.

..."Только не сбить дыхание и не открыться! Иначе...» Коршун провел еще одну атаку – Максим уклонялся и блокировал по мере сил, но один из ударов в голову все же прошел, по счастью, не напрямую. По свирепости ударов, по кинжальному блеску глаз Максим уже понял, что Коршуну, как и ему, нужна не просто победа – если он сейчас потеряет равновесие, Коршун будет его калечить, если удастся – добивать. Еще один удар – опять, по счастью, не напрямую, а по касательной – заставил-таки Максима потерять равновесие, он завалился на спину...

Коршун тараном метнулся вперед, сейчас его стопа пробьет грудную клетку упавшего...

Нет! Он не имеет права проигрывать! Едва коснувшись лопаткой пола, Максим, как мяч, винтом уходит от удара в ребра, и уже вскакивая – от смертельного удара носком кроссовки в висок. Так, ушел. Теперь сконцентрировать всю силу и победить...

«Я прав! Коршун – убийца! Подлый убийца!» Блоки и уклоны Максим выполнял уже на автомате. «Убийца! Подлец! Я должен его наказать!»

В зале стояла мертвая тишина. Уже с первых движений бойцов присутствующим стало ясно: этот бой – не ради рейтинга «по гамбургскому счету». На ринге идет поединок смертельных врагов, которые сводят свои, личные счеты, и по крайней мере один из них – непобедимый чемпион, а со вчерашнего дня – президент их клуба, лицо их спорта – теряет свое лицо, прибегая к грязным, подлым приемам, которые считаются недопустимыми даже в боях без правил.

Илья почувствовал на себе десятки возмущенных, презрительных взглядов и понял, что морально этот поединок он безвозвратно проиграл.

Теперь уже атаковал в основном Максим, а Коршун уклонялся и блокировал, ловя свой шанс на контратаках. Вот и сейчас – на какой-то момент Максим открылся, и Илья провел подлый, протыкающий удар в пах. В последний момент Максим крутнутся винтом, но уклониться не успел и принял удар на бедро. Вновь не удержав равновесие, он ушел в перекат – на бок, на спину, на другой бок – чтобы в темпе вскочить и продолжить бой. Коршун не мог упустить столь удобный момент и вновь метнулся вперед, чтобы пробить, как в футболе, в висок упавшему. И это было его ошибкой – Максим хорошо усвоил урок, полученный в начале боя, и ждал этого удара. В момент переката на спине, когда его руки были свободны, он намертво блокировал стопу Ильи в сантиметре от своей головы.

Инерция бросила Коршуна на пол. Он упал ничком, тяжело, не по-боевому, как мешок с навозом.

Максим неподвижно стоял над ним с минуту. Наконец лежащий подтянул под себя ноги, руки, приподнялся в партер и... стал на колени.

По залу пронесся шелест – десятки людей одновременно сквозь зубы вдохнули и задержали дыхание. Коршун, двигающий конечностями, как раздавленная жаба. Президент, стоящий на коленях, с разбитой о пол ринга физиономией...

– Ах ты сука, падла сраная... – Коршун шипел, еле шевеля разбитыми губами, чтобы его мог слышать только Максим. – Все равно тебе не жить, и твоему Рощину тоже...

Коршун, непобедимый Коршун стоял на коленях перед ним, Максимом. На глазах у цвета борцовской России. Победа!

– Ладно, сейчас твоя взяла... Можешь радоваться...

Не договорив, Коршун, точно стрела, рванулся вперед, и его кулак вонзился в солнечное сплетение стоящего над ним Максима, достав, казалось, до позвонков. Уже в падении, без дыхания, Максим сумел блокировать еще один страшный удар – Коршун ткнул ему в глаза два пальца, чтобы ослепить. И этот подлый прием тюремной шпаны вдруг вдохнул в Максима неудержимую ярость. Он уже не контролировал себя разумом. Все его существо сейчас стало той абсолютной силой, которая сама по себе основание, и в немыслимом темпе, автоматически, он провел серию ударов, которую ни один боец не то что блокировать – увидеть был не в состоянии.

Коршун не подавал признаков жизни. Максим тяжело дышал, тело покрылось испариной – бешеная вспышка бойцовской энергии осталась позади. Он не верил собственным глазам. Непобедимый боец, лучший рощинский ученик уже с минуту валялся в двух шагах от него, уткнувшись физиономией в пол. Максим подошел к поверженному врагу. Прошла вторая минута, третья...

Из зала доносился нарастающий гул. Максим нагнулся, взял кисть расслабленной руки лежащего в какой-то странной позе тела.

Пульс не прощупывался.

Не может быть! Максим помнил свою серию ударов – он был не в себе, но мышечная память сохранила ощущения. Серия точно нокаутирующая, но ни один из ударов не мог причинить увечье, тем более – оказаться смертельным.

Но пульса не было.

Да, он отомстил за Игоря. И за многие другие загубленные и искалеченные жизни. Однако он не убивал! И не хотел убивать. Он понял, что отомстил, когда увидел Коршуна на коленях, и не собирался продолжать бой – Коршун сам вызвал в нем эту вспышку ярости своей подлой «вилкой» в глаза. И был нокаутирован, а не убит. Что же произошло? Почему нет пульса?

Через веревки ринга со всех сторон уже лезли присутствующие.