Очередь руки. Костяшки сильно разодраны. Замечаю один небольшой осколок зеркала и достаю его пинцетом.

— Надо смыть кровь, — говорю я и тяну его к раковине. Он подчиняется.

Когда прохладная вода попадает на рану, Стас слегка вздрагивает. Я быстро и аккуратно обмываю руку вокруг раны и промокаю стерильной салфеткой. Этого добра в нашем доме завались. Беру флакон с перекисью водорода и бросаю взгляд на парня.

— Сейчас будет немного жечь. Можешь орать, если будет очень больно, — не могу сдержать улыбку, видя, как он закатывает глаза и поджимает губы.

Раствор шипит на ране, а Стас шипит от боли. А я стараюсь как можно быстрее закончить его страдания.

Вообще практика в этом у меня большая, каждое лето я подрабатываю в больнице, где работает мама. Благодаря нашему родству и маминой дружбе с главным врачом, мне разрешают под присмотром выполнять мелкие процедурные манипуляции: перевязки, инъекции, замену капельниц; иногда наблюдать за ходом операции, а не только подносить и выносить судно лежачих больных. И потом я почти два года ухаживала за любимой бабулей после инсульта. Поэтому моя рука не дрогнет даже под дулом пистолета. Я твёрдо знаю что и как делать, и не обращаю внимание на ощущения и эмоции моего «пациента».

— Не стоит благодарности. Можешь валить отсюда, — говорю я, когда заканчиваю перевязку. Получается грубее, чем я хотела.

— Тебе не идёт образ суки. Лучше держать марку бедной овечки, — тут же огрызается Стас.

Ах, так! Я вспыхиваю.

— Жалею, что в ту ночь не осталась на лестнице.

— Жалею, что в ту ночь не трахнул тебя. Уже давно забыл бы о твоём существовании.

Задыхаюсь. Каждую нашу встречу, он будто проверяет меня на прочность. Я не верю в его слова, но они больно бьют меня. Отворачиваюсь, чтобы он не заметил слёзы в моих глазах и складываю в аптечку бинты и прочее.

Слышу движение за спиной, и его дыхание обдаёт мою макушку. Он не касается меня. Просто стоит позади. Не смотря на всё произошедшее, не смотря на сказанные слова, он всё равно рядом и мне нравится ощущать его тепло. Чувствовать невидимую опору. Ведь я знаю, что он совсем не такой, каким каждый раз показывает себя. Я слегка отклоняюсь назад и ощущаю своей спиной его сильную, мощную грудь. Он не отходит, позволяет почувствовать его. Закрываю глаза. Едва сдерживая частое дыхание, мечтаю, чтобы он прикоснулся ко мне. Прижал к себе как можно крепче и никогда не отпускал. Но Стас не делает ни одного движения.

— Ты всегда будешь меня ранить, да? — слова тихим шёпотом срываются с моих губ.

Вздох. Холод. Пустота. Звук захлопывающейся двери. И тишина.

Глава 8. Стас

Хочется курить. Бегу вверх по лестнице перескакивая через две ступеньки. Быстрее. Дальше от неё. Рядом с ней моя голова совершенно отключается, и я превращаюсь в придурка. Никаких мыслей, одни эмоции и инстинкты. Я так не хочу. Не хочу терять контроль. Я — Ярый, мать вашу, а не какой-то пятнадцатилетний сопляк, не способный трезво оценивать ситуацию и рационально выходить из неё.

Добегаю до своей квартиры и останавливаюсь. На секунду думаю, что лучше вернуться к принцессе и извиниться, но отметаю эту хреновую мысль. Пусть лучше считает меня мудаком и держится подальше. Так будет лучше для всех. Надо заканчивать затянувшийся фарс с этой белобрысой девчонкой.

Разворачиваюсь и иду обратно к лестнице, поднимаюсь выше на один пролёт и утыкаюсь в запертую решётку. Выход на крышу я уже давно облюбовал и сделал слепок с замка, поэтому попасть туда мне не составляет труда. Когда захожу за решётку, протискиваю руку между прутьями и закрываю её своим ключом. Так никто не заметит, что здесь кто-то есть. Поднимаюсь ещё на один пролёт и выхожу на открытое пространство.

Над головой чёрное небо, под ногами огни города. Люблю ночь. Она такая же тёмная, как вся моя сущность. Прикуриваю сигарету, вдыхаю полной грудью горький дым и выпускаю его в небо. Закрываю глаза и вижу ясный серый взгляд, который так и манит меня.

Вспоминаю, как в тот вечер поцеловал Асю, заявив этим свои права на неё. Вообще-то мог бы и не целовать, а просто послать Муху к чертям собачьим. А девушку впустить в дом. Но что-то внутри заставило меня это сделать. Какое-то незнакомое ранее мне чувство. Она стояла такая маленькая и беззащитная, что хотелось укрыть её собой, и когда я подошёл к ней, то не смог сдержаться. И в тот момент мне будто захотелось испытать её. И я почувствовал, что она далеко не так проста. Что она может дать отпор и постоять за себя. И это заворожило меня и потянуло к ней ещё больше. Все, кого я знал, сторонились меня, не желая связываться. Просто отступали. И тут какая-то девчонка! Я принял этот вызов, который сам же себе нарисовал в голове.

Мы провели ночь вместе. Я изрядно поиздевался над ней, особенно, когда понял, что она невинна. Эти её дрожащие губы, руки, закрывающие тело от моего взгляда, испуганные глаза. В тот момент меня это реально повеселило. Но каково было моё удивление, когда всю следующую ночь я просыпался от того, что мои руки шарили по постели в поисках тоненького девичьего тела. Я хотел её и мне это совсем не нравилось.

Снова вспоминаю утро, когда проснулся и увидел на своей груди спящую блондинку. Мне не нравилось просыпаться с кем-то. Именно поэтому я никогда не оставлял на ночь тёлок, которых снимал ради утоления сексуального голода. Сделала своё дело и проваливай. Я не нуждался в нежностях и объятиях. И уж тем более в неловких утренних разговорах. Я привык к одиночеству с самого детства и не желал ничего менять. Только так я мог сохранять чистый разум и беречь своё сердце от разрушительных эмоций.

Но с этой девушкой всё оказалось по-другому. Мне нравилось, как её светлые волосы осыпали моё плечо. Как её рука лежала на моём животе, изредка сжимаясь и прихватывая меня за бок. Как её тёплое дыхание щекотало мою кожу, посылая по ней миллионы мурашек, которые со скоростью