Стена Периметра превратилась в едва различимую полоску и прямо на глазах у Пригоршни окончательно пропала. Комплекс тоже почти исчез в тумане, лишь смутное пятно маячило далеко позади. Когда Пригоршня сел на тумбочку возле пульта, Химик произнес:

– Хотел спросить. Ты вскользь упомянул, тебя в КЗ отправили как бы в наказание. За что?

– Да, вроде ссылки, с глаз подальше.

– Так за что?

Пригоршня помолчал, быстро размышляя. Агент ДВР не знает о его прошлом. А может узнать? Есть у него доступ в какой-нибудь архив, или еще куда-то, без связи с внешним миром? Придется идти ва-банк, исходя из того, что сведений по Пригоршне у Химика никаких нет. И лучше всего мешать правду с ложью.

– Я был в Таджикистане, когда там… Ты знаешь: революция, то есть бунт, правительственные войска и повстанцы. Или бандформирования, как хочешь называй. Ну, и помощь нашей доблестной армии… или оккупантов, смотря с какого боку глядеть. Вот, ну и я кое-что там сделал. Такое… не по уставу.

– Что-нибудь, э… благородное? Отдал голодающим мирным жителям армейский провиант? Вывел семьи повстанцев из-под обстрела, а командование обвинило тебя в преступной мягкотелости?

Пригоршня заерзал на тумбе, потрогал ребра.

– Слушай, я не хочу про это говорить. Это, типа, личное, а мы с тобой пока не настолько близко знакомы. Да я тебя вообще в глаза не видывал!

– Скромничаешь, герой? Ты молодец. Что касается меня, то я мужчина среднего веса и роста. В меру симпатичный, не дурак. Сноб.

– Сноп?

– Сноб, значит, не очень люблю, как бы сказать… широкие народные массы. Ладно, не хочешь о себе – твое дело. Небо там как?

– На юге темнеет. И краснеет.

– А ты как? «Промедол» должен действовать пару-тройку часов.

– Все зависит от раны и дозы. Я…

Он вскочил с тумбы, глядя в боковой проем. Недалеко от рельс под деревом стоял медведь. Не очень крупный, и с дырой на боку. То есть с раной – такой огромной и глубокой, что отчетливо виднелись ребра и что-то красно-розовое между ними. Медленно поворачивая косматую башку, медведь следил за дрезиной темными влажными глазами.

– Ни хрена себе зверь! – сказал Пригоршня.

– Какой зверь?

– Медведь там. Раненый.

– Преследует?

– Нет, просто стоит. Пялится.

Медведь вдруг встал на задние лапы. Передние поднял над головой и взревел. Хрипло, протяжно. Тоскливо. Дрезина катила дальше, дерево и зверь отдалялись, а протяжный рев все лился сзади, постепенно стихая. Железнодорожная ветка стала загибаться, и он исчез из виду. Пригоршня снова сел, мотнул головой.

– О чем я говорил? Да, «промедола» вколол немного, чтобы блевать не тянуло и в голове совсем не помутилось. Химик, ты же был в том месте, где останавливается поезд? На Станции?

– Неоднократно. Просто бывшая грузовая станция обычной железной дороги. Эта ветка – часть той дороги. Давно заброшенной, естественно.

– Знаю. Но почему именно туда ездят из Комплекса?

– Зону, в принципе, делят на три области. Это условно, конечно, четких границ нет. По периметру – Окраина, наименее опасная, ты сейчас на Окраине. Дальше участок, который называют Кольцо, ну или Серое Кольцо. С нашей стороны Станция – как бы пограничный пункт между Окраиной и Кольцом. А в самой глубине уже Петля, это центр, и где-то там находятся три озера и Полесье. Туда пройти почти невозможно: слишком опасные твари, а излучение выбросов сжигает мозги в любом укрытии. Летающие средства туда тоже не могут попасть, электроника выходит из строя, падают. Да и сама Петля… по сути, это сильное искривление континуума. Большая пространственная Петля Мебиуса, если ты о такой штуке слышал.

– Слышал, слышал, – проворчал Пригоршня. – Не в свинарнике родился. Петля Мебиуса – это лента бумаги перекрученная. Пальцем по одной стороне ведешь и…

– Ну, вроде того. Блуждающий город очутился внутри Петли Мебиуса, возникшей из-за первого выброса. Или наоборот – выброс и произошел потому, что образовалась Петля. Если говорить про топологию, то пространственная Петля Мебиуса, это такая удивительная вещь… В общем, идешь-идешь – и все время движешься как бы вдоль Петли, по одной ее стороне, а внутрь попасть не можешь.

– Ладно, так а научники почему именно на Станцию ездят?

– На участке Зоны от КЗ до Станции мало зверья, мало аномалий, почти нет бандитов и сталкеров. Но при этом здесь уже – условия Зоны, континуум искорежен, причинно-следственные связи сбоят. Поэтому на Станции сделали что-то вроде лаборатории: заезжают туда с приборами, материалами для опытов, проводят исследования и возвращаются. Все с собой забирают, и в перерывах между экспедициями там пусто, красть нечего, мародерничать нет смысла – потому никто и не забредает. Я слышал, сталкеры Станцию так и называют: Пустое место.

– Хорошо, это ясно. Где конкретно убежище от выбросов?

– На Станции есть двухэтажное здание, бывшее управление. Его сразу видно. На втором этаже ничего, а под первым, где проводили исследования, – глубокий подвал, это и есть убежище.

– А что мне делать, если Титомир со своими людьми выжил? Надо как-то… не знаю, внедряться к ним? Или…

Полыхнула темная вспышка, и все исчезло, словно мир выключили. В кабине и вокруг на секунду наступила непроглядная темень, а в сознании Пригоршни зашептались чужие голоса. Какие-то очертания проступили во мраке вокруг, слишком нечеткие, чтобы разглядеть. Боль сжала виски, он схватился за голову:

– Что такое?!

И тут же все закончилось – опять посветлело, и вокруг снова все та же Зона.

– У меня в приемнике вдруг такой всплеск… – удивился Химик.

– А у меня в башке, – потирая темя, Пригоршня внимательнее пригляделся к небу впереди. Полоса темноты над южной частью горизонта стала гуще и шире. – Мигнуло, ты видел?

– В помещении, где я сейчас, нет окон. Но мне тоже показалось, что вдруг все погасло на секунду.

– Хорошо тебе. Окон нет, не видишь ничего. Так, а теперь я что-то слышу!

Пригоршня привстал, выглядывая в проем по правому борту. Рельсы шли по невысокой насыпи, пересекающей болотистую местность с островками кустов.

– Что там?

– Да вроде… не пойму, послышалось что-то.

Снаружи ничего такого не было, и он повернулся к проему в другом борту. Там склон насыпи, и здесь склон, кусты и влажная поблескивающая земля… Он взялся за «Вихрь», и тут из-за кустов выпрыгнул темный силуэт.

– Ох ты! Волк? – вслух удивился Пригоршня. – Такой мохнатый? Или… Не пойму, что за зверюга? Вроде очень крупного псины.

– Как точно выглядит?