Отец не просвещал в свои дела ни её, ни сестру, но то, что ничего хорошего из связи с Тёмным магом не получится — абсолютно ясно. Хоть отец кичился, что призвал его, на самом деле это было не так — Хозяин сам искал таких, как её отец: гордых, не одарённых сильной магией, жаждущих власти. Хозяин давал силу, о которой они могли только мечтать. И, благодаря ей, он, словно паук, медленно пробирался в их умы, внушая им нужные ему мысли и решения. За всё время, что она считалась мёртвой, отец сильно изменился. А ведь когда-то... очень давно... разве могла она подумать, что он так поступит с ней? В груди защемило от нахлынувших воспоминаний. Почему-то вспомнился один из первых разговоров с Максом, его искреннее удивление: «А разве демоны умеют любить?» Тогда она ответила ему какую-то несуразицу, лишь бы этот мальчика отстал от неё с неудобными для неё вопросами, но сейчас она знала точно — умеют, ещё как умеют! Дотронулась до век, на них начинались проступившие выжженные кривыми закорючками символы, доходившие почти до подбородка — клятва смерти. Мигелика, глупая, следовала везде за отцом, послушно выполняла каждый его приказ, мечтая получить похвалу. Тёмная материя отравляла и её, и уже почти пожрала сущность сестры.

«Браслет! Если ему нужен этот браслет, он его не получит. Надо украсть и спрятать. Пока есть возможность». Евангелика медленно, стараясь двигаться тихо и незаметно, подобралась к валявшемуся небрежно ка камнях камзолу и вытащила из него два свёртка, не спуская глаз с отца и сестры, пока те крутились около Джагла и пререкались с гомункулусом.

Снова вспомнила разговор с Максом, его вопрос: «Слушай, а если я захочу положить предмет из одного мира в другой без перехода. Заклинатели так могут? — тогда она ещё не понимала, какую идею он ей подал. Она долго тренировалась, и сейчас готова было ответить — да, могут. Сконцентрировалась, открыв за спиной небольшой портал, швырнула в него украденные у отца артефакты и закрыла портал, незаметно вернувшись туда, где стояла раньше.

«Дело сделано! Теперь надо забыть об этом».

— Ты! Заставляешь ждать Его! — злобно пищал на Мастера гомункулус, выпячивая и без того круглого глаза.

— Иду-иду! Евангелика! Принеси мой камзол и перемести нас к Хозяину, живо — рявкнул на дочь Мастер и повернулся к Мигелике: — Тебя оставляю с ним.

Коснувшись валявшейся у ног клетки и намордника, снова заковал Джагла в них и, злобно усмехнувшись, чтобы скрыть трепетный страх перед НИМ, шагнул в открытый дочерью портал.

Безымянный Нижний мир

Очутились на пустынном высоком холме. Сколько раз Евангелика уже была здесь, но каждый раз от этого места её пробирала судорожная дрожь. Пустота Безымянного Мира ужасала. Кроме этого холма и грязного серого неба в нём ничего не было. Ни живого, ни мёртвого. На холме между двух деревьев смерти, сучковатых, высоких, с ломанными корявыми ветками, на огромных цепях висел большой чёрный камень. Он был обвязан цепями, которые отбирали силу, как и деревья смерти. Но Тёмный маг, заточённый в него, поглотив много миров и магических жизней, стал настолько силён, что этого было недостаточно.

«Как Министерство это проглядело?!» — поразилась Евангелика.

В абсолютной тишине гул, исходивший от камня, звучал зловеще.

— Т ы п р и н ё с? — раздавшийся жуткий голос растягивал вопрос, медленно проговаривая каждый звук так, что слова слились в одно.

— Да, но не все предметы. Возникли сложности, — Мастер старался отвечать быстро, но без волнения — ровным уверенным тоном.

— По д о й д и и д а й ч т о п  р и н ё с.

Мастер подошёл к камню и запустил руку в карман камзола. Евангелика внутренне вздрогнула и замерла. Её отец сильно побледнел, не обнаружив артефактов. Реакция ЕГО не заставила себя ждать:

— Ч т о и т у т с л о ж н о с т и? Я п и т а ю т е б я д а л с и л у а т ы н е м о ж е ш ь н а й т и д в у х м а г о в б р а с л е т и т о п о р!

От мощной вибрации жуткого, въедавшегося в мозг и вызывавшего головную и зубную боль, будто вытягивавшего жилы, вязкого, словно смола, голоса затряслась земля. Из камня вытянулось множество тонких чёрных нитей. Они взвились высоко над камнем, разделились на два пучка и стремительно полетели вниз. Долетев до Мастера, остановились перед ним, затем резко пронзили его глаза насквозь, подняв демона в воздух.

— П о с л е д н е е з а д а н и е н е в ы п о л н и ш ь н е п р и н е с ё ш ь ч т о т р е б у ю п о ж а л е е ш ь.

Евангелика, замерев от ужаса, слушала очередной приказ Хозяина:

— П р и н е с и в с ю м а г и ю С е р е б р я н о й Д о л и н ы. К о р о л е в у и к о р о л я п р и в е д и к о м н е.

— Но как я это сделаю? — прошептал Мастер.

— О к а ж е ш ь с я в Д о л и н е, о т к р о й г л а з а.

Тонкие нити резко вернулись в камень, а Мастер с глухим звуком упал на чёрный песок. Евангелика не испытала облегчения, даже зная, что магия, наложенная на глаза её отца, не повредит другим мирам. Но Серебряная Долина обречена.

Серебряная Долина

Аурика стояла у окна в своей комнате, держась за белокаменную стену. От такого резкого выброса магии и долгой её подпитки сил не осталось совсем. Роды вытянули из неё много жизненной энергии, хотя Свида помогала как могла. Но этого было недостаточно. Девушка хотела проститься с миром, который ей дорог. И пока муж завершал последние дела, записывая на магические кристаллы и отправляя послания эльфам, она решила провести эти мгновения, любуясь на мир, которому суждено скоро погибнуть. Повернув голову на шорох, она увидела Мастера и Евангелику.

— Евангелика,