Мертвяки подымались, скрипели кости, ржавое железо… Один за другим под ударами их мечей выбывали из игры и темнозорцы, и святиборцы…

Гришка же тайком стал метать камешки в те доспехи, кои от сего оживали и неожиданно наносили удары в спину святиборцам.

Оттого сразу выбыли из игры Иванка и Афоня. Но казачата, Илейка, Емеля и Лютик, а также Булавка и Салават, держались стойко. К ним присоединились и избавившиеся от стражников девочки. Они из-за спин ребят посылали стрелы в нежить, что оживала уже перед темнозорцами.

– Сарынь на кичку! – разносился лихой казачий клич.

– Табань, Тмутаракань! – отзывались почему-то темнозорцы.

Всем, однако, приходилось туго. Ряды и святиборцев, и темнозорцев таяли. Они отступали к пещере… Вот и Громилка, споткнувшись о лежащего без памяти перетрусившего Сластёнку, осел, и, получив удар, выбыл из игры вместе с приятелем. А его пику перехватил Гришка Кутерьма.

В тот же миг все доспехи, как и полагается по правилам, рассыпались. Нежить лишилась сил. А чтобы вновь ожить, ей нужно было дождаться оплошности нового владельца пики.

Оглянувшись, Ярик Бусинка понял, что их в игре осталось лишь трое: он, Линка Златовласка, да Гришка Кутерьма. Впрочем, нет. Четверо: дракошка Зилант тоже был в пещере, озаряя её сиянием глаз, будто двумя фонарями.

Можно было пока передохнуть, осмотреться и собраться с мыслями.

– Мерлин! Он спит там, за хрустальной дверью! – окликнула их Линка. – Я видела! Он за поворотом, в зале. Так близко… Мы можем пойти туда – посмотреть! Ну, вы как?

– Псс… пошли! – с радостью пискнул Зилаша, сверкнув очами. – Я освещу путь!

Когда они пришли туда, куда указала Линка, пред ними открылась зала. Мягкий свет сеялся сверху из под сводов, поддерживаемых тающими в сиреневой дымке колоннами.

У подножия колонн располагался грот, вход в который был зарешечен и закрыт хрустальными вратами, на кои были наложены заклятия: их нельзя было ни разбить, ни открыть.

– Ну да, Мерлин спит… А мы вроде как видимся ему во сне… – предположил Ярик Бусинка.

– В кошмаре! – усмехнулся Гришка Кутерьма.

– Ну, а я-то и в самом деле похож на сон… – заявил саламудрик, завиваясь меж колоннами. – Грёза в грозу!

– Послушайте! – вспомнила вдруг Линка. – Мне Валинес как-то сказала, что зачарован Мерлин был волшебной свирелью. Не получится ли его также и разочаровать?

– Разочаровать получится! – возразил Гришка Кутерьма. – Причём всех. Ведь это не по правилам! Тут нужен ключ, что в когтях у птицы. А птица-то на вершине горы. Высоко!

– Но попробовать можно? – улыбнулся Ярик Бусинка и поднёс к губам свирель, с которой он не расставался с тех пор, как получил её в дар от русалки Купавки.

Не потому ли и злился Кутерьма, что полагал её по праву своею… Вот ещё выдумал! А в самом деле, почему бы и не сыграть?..

И только Ярик Бусинка проиграл семь нот, как дракончик свирели расправил крылья. Свирель выскочила из рук Ярика и… обратилась ключом! С одной стороны у свирели выросла бородка, напоминавшая старинную букву «ять», а с другой – дракончик завернулся в ушкó ключа.

– Ключ! Свирель превратилась в золотой ключ! – удивлённо воскликнула Линка Златовласка. – Идёмте же освобождать чародея!

– Да! Пора! – согласился Ярик Бусинка. Он с восхищением, хоть и озадаченно, глядел на чудесный ключ, отблески от коего золотыми брызгами разлетелись по всей зале.

Свирель, превратившаяся в ключ, продолжала играть. Она подлетела к хрустальным вратам и вошла в невидимую скважину.

Тут будто волна пробежала по стенам пещеры… И прозрачные врата отворились!..

Линка Златовласка, зачарованная музыкой, сделала шаг за порог…

И… осела у ног спящего на троне Мерлина. Она уронила голову на плечо и… тоже вдруг заснула… И не услышала, как Ярослав кричит: «Ли-и-инка!..» Его голос в гроте слышался всё тише, будто сквозь вату… И створки врат, открывшиеся на миг, с тихим звоном захлопнулись.

Ярик кинулся к вратам, но волшебный ключ уже повернулся обратно. Затем он отлетел от двери и снова превратился в свирель.

– Вот беда! – очнулся Зилаша. – Это же ловушка! Это колдовство такое: чуф-муф-пуф! Теперь там двое спят! Сон во сне!

– Это расплата за нарушение правил! – хмуро заметил Гришка Кутерьма.

– Но мы их всё равно разбудим! – перебил Ярослав. – И нам нужно быть вместе. Отбросим на время соперничество. Ради спасения Линки Златовласки!..

Гришка на это предложение откликнулся, озадачено шмыгнув носом:

– Ну…

– Ты уже играл в бирюльки и проходил этот уровень, – напомнил ему Ярослав. – Так что собирай доспехи… А у нас с Зилашею неплохо получалось играть в лапту, так что мы скорее всего справимся с саламандрами. Ну, как? Заключим союз?

И Ярик протянул сопернику руку.

Гришка Кутерьма почесал затылок… подумал… и ударил пятернёю по протянутой ладони Ярослава:

– Ладно. Идёт!.. Шут с тобой! Отныне играем вместе!

Теперь Гришка Кутерьма осторожно орудовал пикою, не тревожа ничей покой. Он собрал доспехи с оружием, – конечно, для себя… Более всего ему приглянулся кривой тесак…

И тут вдруг Ярик заметил меч, торчащий в скале. Глянув на него, Ярик Бусинка узнал – это был тот самый Меч Саламандр из Русалий, выкованный давным-давно – ещё в прошлогоднем сне – учителем Мерлантием. Тогда он запропал, просто растаял в воздухе… А теперь он здесь!

Подойдя, Ярик взял меч и вынул его из скалы. Меч Саламандр! Лучшая бита для метания саламандр! А это значит, можно играть в лапту.

Миновав поле битвы у подножия горы, нежданные союзники стали подыматься по крутой горной тропе, уходящей к облакам.

И тут на них, сквозь облака, налетели огненным роем, жужжа как пчёлы, саламандры. Они сорвались с граней Мирового шаркунка, похожих на соты…

Выхватив оружие, ребята отражали удары что есть сил. Приходилось туго, но им помогал Зилаша, отвлекая своих сородичей:

– Я тут! Поймайте-ка меня!

Наконец, едва отбившись от огненных шаров, Гришка и Ярик вместе добежали и дотронулись до столба, на коем крепились пирамиды шаркунка.

Они замерли, зачарованно глядя вверх… И тут свершилось давно чаянное.

Вещая птица, взлетев над Мировым шаркунком, пропела свою загадку…

– Хоть ног не имеет, но в гору восходит…

Без крыльев и перьев, а в небе парит…

Не правит, хоть носит златую корону,

и всем дарит счастье, и благоволит…

Никто – никогда его не свергает,

но с горки оно само катится вниз!

Никем не объято, само всех объемлет…