был за поцелуй! Внутри все просто взорвалось от горячего желания, я обвила руками его шею и слегка прикусила его нижнюю губу. На этот раз застонал он.

Не знаю, сколько это длилось, – я совершенно потеряла счет времени. Мне хотелось залезть руками под его свитер, царапать спину, укусить за ухо… Я знала, что всего этого делать нельзя, и старалась держать себя в руках, полностью повинуясь его настойчивым губам. Это балансирование на грани разумного и безумного отнимало все мои силы, поэтому на то, чтобы следить за временем или происходящим вокруг, у меня просто не было внутренних ресурсов. Как же я его хотела!

Андрей, судя по всему, тоже сгорал от желания. С каждой минутой он вжимал меня в стену все сильнее и сильнее. Ноги подкосились.

Тут я услышала настойчивое кхеканье и открыла глаза – мимо нас с недовольным видом проходил сотрудник кинотеатра. Я с трудом оторвалась от Андрея. Он тяжело дышал и, не открывая глаз, прошептал мне прямо в ухо:

– Поехали отсюда, сестренка. К тебе или ко мне?

– Ты имеешь в виду ко мне или ко мне? – Я постаралась пошутить, чтобы разрядить обстановку, и Андрей хмыкнул в ответ, наконец открыв глаза. Они горели безумием.

– Мне абсолютно все равно, куда мы поедем. Я ждал этого слишком долго.

– Десять минут, пока я ходила в туалет? – невинно спросила я.

Он подтянул меня к себе, крепко обнял, положив подбородок на мою макушку, и прошептал мне в волосы:

– Какая же ты глупенькая, Алена. Я ждал дольше, чем ты думаешь.

Что-то невероятно знакомое было в этой фразе. Знакомое и страшное. Я как будто резко проснулась и впервые осознала, что происходит.

– А как же Алиса? И Антон?

– Мне на них плевать, поехали.

Мне хотелось, больше всего на свете хотелось сказать «да». Прыгнуть в машину, поехать домой и все выходные воплощать в жизнь эротические фантазии. Но что-то меня остановило. Я и сама не поняла, что именно.

– Я не могу так, прости. Он же мой босс, забыл? Я не могу так некрасиво с ним поступить, – извиняющимся тоном сказала я. – Я пойду первая.

С этими словами я выскользнула из его объятий. В них мне было тепло, даже жарко, и теперь я чувствовала нестерпимый холод. Я не оборачиваясь направилась в зал. Усевшись на свое место, я пыталась унять нервную дрожь и прикончила бутылку воды.

– Все в порядке? – спросил Антон.

– Абсолютно.

Вот кто был предсказуемым мужчиной – Антон, не Андрей. С ним можно было просчитать все на два шага вперед.

Через пару минут с невозмутимым видом вернулся мой мучитель. Он устроился в кресле по соседству и как ни в чем не бывало уставился в экран. Ах да! У нас же тут кино показывают, точно! Я тоже постаралась сосредоточиться на фильме, но получалось из рук вон плохо.

И тут я вспомнила.

Какая же ты глупенькая, Алена.

2003

Сидеть на географии было невыносимо скучно. Что может быть ужаснее, чем обсуждать контурные карты, когда идет последний урок в пятницу, на улице светит ослепительное солнце, а все мысли заняты одним-единственным человеком, которого я не видела почти две недели?

Я сидела за своей второй партой и остекленевшим взглядом смотрела на учительницу, вещавшую про Северный Кавказ. В этот момент дверь класса отворилась и в проеме показался Макс. Все, включая меня, уставились на него. Мое сердце подпрыгнуло в груди и понеслось галопом от внезапного счастья. Он здесь! Он выздоровел!

– Калинину к директору с вещами, – строго сказал он и закрыл дверь.

Я застыла на месте, не понимая, что произошло. Что-то с родителями? Паника разрасталась в груди, я не могла пошевелиться.

– Иди, Алена, – сказала мне географичка.

Пытаясь справиться с дрожью в руках, я собрала вещи в рюкзак и кинулась в коридор. Там сразу за углом меня ждал Макс. Как только за мной закрылась дверь класса, он, не говоря ни слова, схватил меня за руку и куда-то потащил.

– Что происходит? Что случилось? – пыталась спросить я, но он только прижал палец к губам, показывая, чтобы я молчала.

Мы спустились по ступенькам на первый этаж и еще ниже на половину пролета, туда, где под лестницей был маленький закуток, в котором стояла старая парта. Мы остановились, и я уже открыла было рот, чтобы снова задать свои вопросы, но не успела. Макс меня поцеловал.

Я обхватила руками его голову, закрыла глаза, и мне стало абсолютно все равно, что там случилось или не случилось. Как же я по нему истосковалась за это время! Как мечтала снова, хоть ненадолго, его увидеть, заглянуть в глаза, понять, сожалеет ли он о том нашем поцелуе. Сейчас тревога окончательно меня отпустила – Макс не только не жалел, он хотел целовать меня снова и снова.

Мы целовались долго. Он обнимал меня за талию, припадал губами к моей шее, к чувствительному месту за ухом, перебирал пальцами мои волосы, снова и снова возвращался к губам. Все, что я могла дать ему взамен, – это стоны, пурпурные щеки и полные обожания глаза. Я растворялась в нем без остатка.

В какой-то момент он посадил меня на старую парту в углу и устроился между моими ногами. Я обвила его ногами, и мы целовались, казалось, целую вечность. Потом прозвенел звонок. Макс нехотя от меня оторвался и заглянул мне в глаза:

– Я так по тебе скучал! Дашь мне свой номер телефона?

Я физически чувствовала счастье. Оно распирало меня изнутри, билось бешеным ритмом в груди, освещало все вокруг, делая мир ярче и лучше. В горле стоял ком, мне хотелось плакать и смеяться одновременно.

– Я не знала, что ты болеешь, думала, ты меня избегаешь, – призналась я.

– Какая же ты глупенькая, Алена, – ответил Макс.

2017

Я вспомнила, кто говорил мне эти слова. Это был Макс. Я думала, что