всю ночь не спал и выпивал, в итоге не смог поднялся и естественно не поехал на работу. Около пяти часов в его дверь постучала мама:

— Почему Давид звонит мне? Где твой телефон? — поинтересовалась она, открыв дверь.

— Может вы не заметили, но я сплю, передай Давиду, — пробурчал Роберт, прячась под подушкой.

— Он говорит, что у него интересная новость! — приложила к его уху телефон. Даже не открывая глаз, Роберт прошептал:

— Пой…

— Альберт в ярости! Своими глазами не видел, но говорят он чуть не порвал Гарика. Он с той девчонкой поехал в какую-то глушь, вчера вернулся, а ее и след простыл, пропала, нет известий сутки, а то и больше. Слышал ее отец важный человек и друг Альберта. В общем Альберт разнёс всех в щепки. Арон тоже попал под горячую руку, причитая: «я же говорил, я же говорил». Говорят Альберт на сына замахнулся, впервые… Оба ходили схватившись за сердца, словно сердечники, — хихикал Давид, рассказывая.

После слов, «пропала», Роберта охватило чувство страха и безответственности. Он оставил человека одного, в бессознательном состоянии, в чужом месте, умыв руки, сел в машину и уехал, ради бизнеса и денег. Ведь она чужачка. Он вытянул телефон из рук матери, выпроводил ее из комнаты.

— А ты не в курсе, где она? — спросил Давид, — ты же ею интересовался, вроде? Может слышал? Я-то знаю, что ты в тех краях вчера смотрел земли? — добавил друг.

— С чего бы это? Откуда мне знать?! — нервно ответил Роберт, отключил телефон и швырнул на кровать. Начал, как одержимый ходить по комнате из стороны в сторону, сжимая пальца на висках, прокручивал все в голове. Потом переоделся и поехал обратно в деревню, за ней.

Доехал в деревню поздно вечером, уже было темно. Теплый летний воздух душил, ни ветерка. На козырьке возле входа в больницу горела лампочка, со слабеньким желтым светом, на которую слетелись мелкие насекомые. Если бы не звёздное небо и яркая луна, которые освещали больничный двор, Роберт не заметил бы Ану, когда подъехал.

Она стояла, на ступеньках у входа, опершись о перила, приподняв правую ногу, которая распухла ещё больше. Ана приподняла голову и любовалась звездным небом, глубоко вздыхалатёплый воздух.

Как только Роберт собрался подойти к ней, он уже закрыл дверь машины, увидел выходящих из больницы, Альберта и врача. Роберт замедлил шаг, в этот момент к Ане подошёл Арон, и протянул руку к ее лицу, чтобы убрать прядь волос, которая сползла на глаза. Она вновь попыталась увернуться.

Внутри Роберта все закипело. Затем подошёл Альберт, не спрашивая ее разрешения, как маленькую девочку поднял на руки и понёс к машине, оставив вещи сыну. Они сели в машину и направились в сторону города.

Роберт понимал, — ему нет прощения!

Прошло около двух недель, первую он работал, не выходя из офиса. Вторую неделю он подсел на спиртное и гулянки по барам, в «Спарту» приходил пару раз. Сам не понимал чего хочет, просто бессмысленно проводил время. И только ночью, когда оставался сам с собой, его настигало чувство вины. Он не хотел с ней говорить, ему нечего было ей сказать, хотелтолько увидеть. Достаточно было сомкнуть глаза, как ее образ в больнице всплывал перед ним.

Ана все эти дни была замкнута, много лежала, ни с кем практически не разговаривала, потихоньку шла на поправку. Альберт не был навязчив, не задавал лишних вопросов, что не сказать об Ароне, все время ходил вокруг да около, задавая странные и наводящие вопросы. Ана старалась отшучиваться. Или притворялась уставшей, чтобы он ее не беспокоил. Она никому не рассказала о произошедшем, за этот промежуток времени, когда она обиженно ушла.

— Так и не расскажешь, что произошло? — cпрашивал ее виновато Гарик..

— Я же сказала, на такси доехала до монастыря, погуляла, поболтала с прихожанами, на обратном пути заблудилась… Пошла через поле… присела отдохнуть, жгучая боль и крик…Это все… Местные довезли до больницы… больше ничего не помню, — рванными фразами повторяла Ана.

— Прошу прощения, тысячу раз, — не переставал Гарик..

— Забудь, ты ни в чем не виноват…

В глубине души Ана была задета таким отношением, но понимала, что Гарик не виноват… А еще больше ее запутало поведение Роберта… Он запутывал ее вниманием и одновременно безразличием..

Чтобы хоть немного ее взбодрить Альберт ей предложить подыскать дом в их районе, до приезда родных, но она отказалась, сославшись на то, что в этом не разбирается. Ей уже ничего не хотелось..

Альберт отнёсся с пониманием, но чувствовал, что-то произошло в деревне и она тщательно скрывает. А Ану волновал вопрос, откуда вдруг такие громадные планы на покупку дома, откуда средства? Альберт уходил от ответа. Через пару дней он принёс хорошие новости, в редакции одной газеты, есть колонка, посвящённая культурным и духовным наследиям города, Ану ждали на собеседовании, он все устроил. Радости ее не было предела.

Она больше не пойдёт в этот клуб, не столкнется с Эриком и еще больше радовало, что не увидит Роберта, ее разум наконец очистится, а сердце перестанет чаще стучать, как только на нее засматривались голубые глаза этого далекого человека. Наконец она займётся любимым делом.

После очередной пьянки Роберт вернулся за полночь, думал все спят, свет был везде потушен, только из кабинета чуть заметен свет настольной лампы Ирены, который она всегда забывала выключить.

Роберт в привычной позе разлёгся на диван, закрыл глаза. Из какой-то комнаты ему послышался шепот, он подумал, что ему мерещится из-за состояния опьянения, он осторожно поднялся с дивана и прошёлся по коридору чуть дыша, голоса доносились из кабинета тёти. Он приблизился к двери расслышал голос матери, они с Иреной, что-то обсуждали:

— Успокойся, он точно за границей, жена говорят умерла, дочки непонятно чем заняты, даже мать от него отвернулась, обознались они не про него речь и его дочери. Спроси у Якова в крайнем случае..

— Как вспомню…! Предатель! — засверкали глаза тёти от обиды и ненависти. — Не вмешивай Якова. Об этом никто не должен даже догадываться!

— Ты ничего не изменишь, будь спокойна, он не мог вернуться. Яков даже не помнил, как зовут дочерей его, да они и