себя умиротворенно. Конечно, заботы не отступили, как и моя депрессия, но на какое-то время я и впрямь ощутила себя лучше.

Нужно больше гулять. Наверное, надо начать видеться с людьми. Доехать до сестры, пообщаться с друзьями. А то за последнее время я только с Маргаритой, да с Астаховым говорила. И наш разговор с мужчиной нельзя назвать приятным. Хотя, вопреки логике, я не ощущала и чего-то плохого после того, как мы все с ним обсудили. Вопросов осталось много, недоверие осталось, но я, наверное, была рада, что мы поставили точку. Хоть Астахов и считает ее многоточием.

Я анализировала его слова, но в этот раз беспристрастно. Я думала о том, что если Астахов говорит правду, то значит, я мыслю не в том направлении. Конечно, моя основная версия и версия следствия, что родителей убили из-за бизнеса. Но что, если это не так. Могли ли они быть случайной жертвой? Вдруг, это должно было быть банальное ограбление, но что-то пошло не так?

Верится с трудом. Ведь в окнах горел свет, и грабители должны были понимать, что там кто-то есть. Либо же это какие-то беспринципные грабители, которым убить ничего не стоит, и они идут на дело, в независимости от того, есть кто-то дома или нет? Так чего они, тогда, ждали? Могли бы уже схватить какие-то вещи, ценности. Но, вроде, все было на своих местах.

Я тряхнула головой. Хватит об этом думать. Но меня сводила с ума мысль, что виновного могут и не найти. И эта мысль была моим личным адом.

Сегодня, пока я ехала на набережную, я связалась с нотариусом. Мы договорились, что завтра я приеду и, наконец, вступлю в наследство. Если честно, я даже не особо представляла, сколько всего мне осталось. Много, очень много. Папа всю жизнь пахал, чтобы я, без каких-либо усилий, получила все на блюдечке с голубой каемочкой.

Когда я в фильмах или в книгах натыкалась на то, что близких людей убивают из-за наследства, я всегда считала это выдумкой. А теперь я была уверена, что это выдумка. Я бы все эти деньги отдала без раздумий, только бы мои родители были живы. В таких ситуациях начинаешь понимать, что и впрямь материальное — это не главное в жизни. У меня теперь есть все, чтобы жить, ни в чем себе не отказывая, чтобы заниматься любимым делом, не думая, как заработать на хлеб с маслом. А мне это не нужно. Я даже этого не хочу. Конечно, я мозгами понимаю, что с этими деньгами мне будет проще, но такое чувство, что за них я купила жизнь своих мамы и папы. Глупость, я знаю. Но ничего не могу поделать с этим ощущением.

Да и мое любимое дело меня больше не привлекает. Конечно, думаю, дело в том, что я просто еще не отошла от смерти родителей. Но у меня такое чувство, что я больше не хочу фотографировать. Вообще, ничего не хочу. Ту неделю я вставала с постели, чтобы отомстить Астахову, а теперь и этот пункт пропал. Да, я придумала себе кучу занятий, пытаюсь вернуть жизнь в нужное русло, но думать об этом проще, чем делать. Вот даже сейчас у меня очень сильное желание отменить на завтра встречу с нотариусом. И я ему сопротивляюсь, как могу.

Я доела мороженое, вытерла руки салфеткой и решила еще немного прогуляться. Скоро наступит осень, и уже не выйдет наслаждаться теплыми деньками. А они для меня хоть какая-то отдушина.

Я шла по набережной, наблюдая за прохожими. Было очень много родителей с детьми. Детки носились по набережной, пускали мыльные пузыри, смеялись.

Эта картина вызывала у меня грустную улыбку. Когда я была маленькой, мы с родителями тоже часто гуляли здесь. Я всегда просила купить мне сахарную вату, а потом мама оттирала мне лицо от сахара. А еще мы катались на теплоходе. Я так любила наблюдать, как он рассекает волны, и когда вода попадала мне на руки, я приходила в дикий восторг.

Когда я уже немного подросла, папин бизнес пошел в гору. И мы уже редко просто гуляли здесь. Обычно мы все вместе ездили на море, на разные базы отдыха. Но вот эти детские впечатления от простых, казалось бы, радостей остались в моей памяти навсегда. И они бесценны.

Помимо детей с родителями по набережной бродили парочки разных возрастов. Были и подростки, подшучивающие друг на друга и целующиеся каждую минуту. Были и пожилые люди, поддерживающие друг другу под руку. Я тут же подумала, что и мои мама и папа, если бы дожили до таких лет, тоже выглядели бы влюбленными старичками. Но у них такого уже никогда не будет.

Были и спортсмены. Кто на велосипеде, кто на самокате, кто просто бегал. Я тоже люблю кататься на велосипеде, весь город могу объехать. Точнее, любила. Сейчас мне сложно понять, что мне нравится.

Один из таких спортсменов бежал прямо в мою сторону. В бейсболке, в наушниках, ничем не примечательный человек.

Он приближался, а я подумала, что, видимо, он так ушел в себя, что никого не видит, потому что он бежал прямо на меня. Я сделала шаг в сторону, чтобы его пропустить, и тут же почувствовала резкую боль в боку. Я помню, что подумала, что у меня инфаркт или что-то вроде того. А потом я увидела кровь на своей руке, которую неосознанно приложила к боку, и начала терять сознание.

Уже затуманенным разумом я заметила, что ко мне рванули люди, а потом свет резко потух.

Глава 21

Как же хочется пить… Я попробовала открыть глаза, но они, словно, были залиты свинцом. Я слышала какие-то голоса, но как будто очень далеко.

В итоге, я перестала бороться с собой, и снова отключилась.

В следующий раз пробуждение оказалось более явным. И первое, что я почувствовала — сильную боль где-то в боку. Я неосознанно приложила туда руку, и лишь потом открыла глаза.

Определенно, я в больнице. Перепутать довольно сложно. Как я тут оказалась, я не помнила. Как и не понимала, почему мне так больно.

И только я начала немного паниковать, как в палату вошел врач.

— Здравствуйте, Юлия, рад, что вы очнулись, — проговорил он.

Так, в палате я одна, значит, положили по платной страховке. Да и врач слишком приветлив для бесплатного лечения. И это хорошо, лишний стресс мне не нужен. Спасибо отцу, который оформил все.

Память медленно