Не забудь заехать и написать заявление на увольнение. Не хватало мне еще, чтобы мои кадровики мучились, разыскивая тебя, чтобы уволить, — довольно резко произнес он.

Я смотрела на Астахова, думая, шутит он или нет. Но, похоже, тот не шутил.

— И ты меня просто отпустишь? — с сомнением в голосе, спросила я.

— А ты думала, что после отказа я тебя убью? — рассмеялся он. — Что покажу свое истинное лицо?

Вообще, я так и думала, но признаваться не собиралась.

— Тогда, я пошла.

— Иди, но подумай еще раз над моим предложением.

Я кивнула. Но думать тут нечего, я уже все решила. И хватит, пора завязывать с игрой в детектива. Пора уже начинать жить дальше.

— Мои люди могут тебя подвезти, — проговорил Астахов.

— Спасибо, но я лучше вызову такси, если ты мне вернешь телефон.

— Ах да, — хмыкнул он, вставая. Вернулся мужчина через минуту, протягивая мою сумку.

— Можешь проверить содержимое.

Из горла вырвался смешок.

— Ты действительно думаешь, что воровство моих духов или чека с заправки самое страшное из всего?

Астахов пожал плечами и улыбнулся.

— Удачи, Юля. Надеюсь, что в следующий раз увидимся при лучших обстоятельствах.

— Надеюсь, что мы больше не увидимся, — ответила я.

Я вышла из дома, ожидая, что меня кто-нибудь скрутит. Но нет, ворота открылись, и я оказалась на свободе. Там я уже вызвала такси и поехала домой. Хотелось принять горячую ванну и лечь спать. Мозг пока еще не осознавал, что все закончилось. Наверное, просто нужно время.

Глава 18

Я не верила, что я дома. Все закончилось… Я думала, меня убьют. Но я жива и относительно в порядке. Правда, последнее время я, в принципе, не в порядке. Так что это уже привычное состояние.

Я выпила стакан воды, а затем завалилась на кровать. Мне нужно выспаться, прийти в себя, и уже потом я буду анализировать то, что произошло.

Проснулась я от настойчивого жужжания моего мобильного. Хотелось проигнорировать того, кто так сильно пытается со мной связаться. Но совесть не дала этого сделать, да и переживала я, вдруг, это следователь. Возможно, есть какие-то новости.

Но это была Оля, сестра.

— Привет, — сонным голосом произнесла я.

— Господи, наконец! Юль, я со вчерашнего вечера пытаюсь до тебя дозвониться! — истерично прокричала Оля в трубку.

Вот черт, я же даже не проверила телефон, когда мне его отдали. Интересно, кто мне там еще звонил?

— Да я вчера с друзьями вечером встретилась, наверное, не слышала. Прости, — по-детски скрестив пальцы, произнесла я.

— Да ничего, главное, с тобой все хорошо, — ласково ответила сестра. — Я просто волновалась.

Знала бы она, что на самом деле со мной было, в обморок бы упала. Я прям как героиня какого-то детектива: шпионаж, похищение, связанные руки, допрос. Дурацкий детектив, на самом деле. Без финала, по всей видимости.

— Не стоит, — ответила я. — Все в порядке. Но все равно извини, что заставила нервничать.

— Да я на самом деле очень рада, что ты видишься с друзьями, — радостно проговорила сестра, — пора уже возвращаться к жизни!

— Ты права, — ответила я, стыдясь за свое вранье. С друзьями я видеться не собиралась, по крайней мере, в ближайшее время точно.

— Может, ты и к нам заедешь? С Лешкой поиграешь?

Я тяжело вздохнула. А она не сдается. И, на самом деле, спасибо ей большое, просто я уже устала отказываться.

— Оль, заеду, только не сегодня. Понимаешь, я вчера немного перепила, голова раскалывается, — снова частично соврала я. Голова и впрямь болела, но не от алкоголя. — Я тебе позвоню, ладно?

— Хорошо, буду ждать.

Я закончила разговор с сестрой, чувствуя себя наглой врушкой. По любому, я в ближайшее время к ней не поеду. Хотя, думаю, она это тоже прекрасно понимает.

К счастью, кроме Оли меня никто не искал. Я легла еще немного поспать, но сон уже не шел. Зато есть захотелось.

В морозилке нашлась замороженная пицца, и я с грустью подумала о том, как давно не ела нормальной домашней еды. Собственно, с того самого вечера, когда моих родителей не стало. Тот ужин был последним.

Чувствуя, что на глаза снова наворачиваются слезы, я со злостью вытащила пиццу из коробки и засунула ее в духовку.

Хватит раскисать. Пора и впрямь возвращаться к жизни. На самом деле, Астахову стоит сказать спасибо, он наглядно показал мне, что не нужно заигрываться. Надо начинать жить нормальной жизнью. И пусть глобальных планов у меня не было, все же незаконченные дела имелись.

Например, нужно поехать к Астахову в офис и уволиться. Не хотелось бы и впрямь подставлять обычных работников. Да и перед Маргаритой извиниться нужно, что подвела ее. Она меня обучала, а я вот так вот сваливаю.

А еще нужно, наконец, доехать до нотариуса и оформить завещание. А потом разбираться со всем тем, что я унаследовала. Надо подумать, что делать с домом родителей. Для меня одной он очень большой, да и не уверена, что смогу там жить после того, что случилось. Правда, и продавать мне его жалко.

А потом уже заняться акциями. Все же, я их продам. Но не Астахову. Нужно проявить уважение к памяти папы, он бы точно не хотел, чтобы я продавала их его конкуренту.

В общем, дел было немало. И это очень хорошо. Мне нужно убивать время, чтобы разные дурацкие мысли не лезли в голову. А после того, как я со всем разберусь, можно улететь куда-нибудь на острова. Месяца на три. Чтобы побыть с собой наедине, насладиться морем и не думать о реальности.

Я представила шум волн, и сразу захотелось действовать. Наверное, я вернусь уже другим человеком, но я смогу дальше жить. Займусь снова любимым делом, стану видеться с друзьями, навещать племянника. В общем, главное снова не впасть в депрессию и не придумывать различные дурацкие планы. Как показала практика, выходит у меня это так себе.

Я позвонила нотариусу, и договорилась встретиться с ним через день. На завтра у меня в планах было посещение офиса Астахова. То еще испытание, если честно. Я не знаю, как отреагирую, когда его увижу. Я теперь сильно сомневалась в его причастности, но и доверия к нему у меня не было.

Ну а пока я ела покупную пиццу, пила чай и смотрела какой-то сериал. Обычный вечер в одиночестве. И к этому тоже надо привыкнуть. Несмотря на то, что у меня есть двоюродная сестра, тетя, дядя, друзья, я все равно чувствовала себя одинокой. И впрямь говорят,