Самое трудное, что пришлось мне проделать за весь полный событиями следующий день, – это проснуться. Вообще-то я любитель поспать и не упускаю ни малейшей возможности подольше поваляться в постели. Тут же я всю предыдущую ночь не сомкнул глаз, поэтому открыть их утром показалось мне практически невозможным.

Противным голосом Фляровского верещал вызов видеофона, громко бубнил начальственными интонациями шефа Тирани звонок будильника, а я никак не мог оторвать голову от подушки. Наконец, сделав в своей жизни самый мужественный поступок, я рывком вскочил с постели и, не открывая глаз, как лунатик, протянул руки и направился в душевую. Там, словно сомнамбула, по-прежнему не открывая глаз, я нашарил кран в надежде на то, что энергичная струя воды вырвет меня из лап сна. Живительная влага действительно сделала свое дело, но, поскольку я спросонья открыл кран с холодной водой, то и эффект был соответствующий. С криком "А – а!" я, как ошпаренный, выскочил из душевой. Влетев в комнату, я наткнулся на грозный взгляд месье Фляровско-го. Туружель грозно взирал на меня с экрана видеофона. После того как я перестал чертыхаться, он приказал мне в срочном порядке явиться в энерготронную лабораторию. Пояснив бледнолицему Фляровскому, что являются лишь привидения, а "Леоны Джаггеры имеют обыкновение ходить или на крайний случай бегать", я тем не менее пообещал вскорости прийти в вышеуказанную лабораторию. Лицо Туружеля исказилось непередаваемой гримасой и исчезло с экрана видеофона.

В лаборатории к моему прибытию все уже собрались. Кроме техника Роллея, двух лаборантов и Майи, в лаборатории присутствовал также сам шеф Тирани. Я молча прошествовал к учебному креслу, кивком головы приветствовав всех присутствующих. Устроившись поудобнее в кресле, я невозмутимо закрепил на себе датчики и, напялив гипношлем, стал ждать продолжения гипносеан-са. Немного опешив от такой моей самостоятельности, Тирани с техником тем не менее быстро пришли в себя и, подойдя ко мне вплотную, стали выяснять, насколько я усвоил первый гипноурок. Они поочередно задавали мне вопросы на незнакомом языке, и, как ни странно, я сначала с трудом, потом все более уверенно отвечал им.

Изученный мною язык чем-то напоминал язык теров. Те же сложные обороты речи, то же многообразие суффиксов и окончаний в словах. Отвечал я вполне сносно, ясно осознавая смысл заданных мне вопросов. Ощущение, трудно передаваемое. Словно ты нашел в дальних уголках своей памяти что-то давно забытое, изученное в далеком детстве, и сейчас эти давние воспоминания извлек, протер от пыли, и, нате вам, они блестят и сияют, как новенькие.

– Что ж, неплохо, – сказал наконец техник Роллей, – вполне неплохо для одного сеанса, еще парочку уроков – и он готов.

– К сожалению, на два сеанса у нас нет времени, ситуация изменилась, – сказал Тирани, – придется еще усилить поток гипноинформации и ограничиться одним этим уроком.

– Но, мистер Тирани, – заволновался Рол-лей, – это небезопасно для Джаггера. Его мозг может не выдержать подобной нагрузки.

– Делать нечего, придется рискнуть, – грозно проговорил шеф энергоразведчиков и добавил: – Выполняйте, Роллей.

Поскольку моего мнения никто не спрашивал, мне оставалось лишь надеяться на то, что опасения техника не оправдаются. Свет перед глазами погас, и я провалился в небытие.

Вышел я из прострации, как мне показалось, сразу же, но, как и при первом гипноуроке, времени прошло немало. Мои наручные часы показывали четверть первого, следовательно, гипно-обучение длилось около четырех часов. На этот раз мне не пришлось изображать мнимого больного в надежде на теплую поддержку Майи. Все вокруг плыло, и я, попытавшись второпях вскочить с кресла, не устоял на ослабевших ногах и повалился в объятия широкоплечих ассистентов. Роллей озабоченно осмотрел меня и, предупредив о том, что мне необходимо быть в лаборатории в половине четвертого для последних приготовлений к предстоящей операции, отправил отдыхать. При поддержке ассистентов я был препровожден в свои апартаменты. Ассистенты, благополучно доставив меня, удалились.

Едва только они ушли, как послышался стук в дверь и в комнату вошла Майя. Она принесла лекарства и сверток с одеждой. Обрадовавшись приходу своей медсестры, я проглотил дюжину таблеток, поданных мне Майей. Тут мне стало совсем дурно, и Майя сопроводила меня в душевую, чтобы я смог спокойно "опорожнить свой желудок". Но едва только мы зашли в санузел, как я осторожно прикрыл дверь и всю мою хворь как рукой сняло.

– Майя, мне надо с тобой серьезно поговорить, – сказал я, всем своим видом давая понять, что чувствую себя гораздо лучше, чем кажусь.

– Да? В самом деле? – удивилась девушка, улыбнувшись и отодвигаясь от меня. – Я думаю, сейчас не самое время для выяснения отношений.

– Разговор пойдет не обо мне, а о тебе. Точнее, о твоем отце – Томе Трекси. Насколько я помню, он один из самых крупных промышленников на Даране. Магнат в производстве космотехники. Его компания "Все звезды" производит более половины всех космолайнеров Дарана, – сказал я серьезно, не принимая игривый тон девушки. – Что же делает здесь, в РУЭ, его дочь, да еще в качестве простой лаборантки?

Майя вмиг посерьезнела и попыталась избежать разговора, покинув душевую. Я удержал девушку и, взяв за руки, пристально посмотрел в ее чудные карие глаза. Майя отвела взгляд.

Я хотел немало сказать много значившей для меня девушке. И о том, что ее чудная головка начинена гиповзрывчаткой. И о том, что, вероятно, подобным образом изуверы Тирани с компанией шантажируют ее отца, выкачивая из него деньги. И еще о многом я хотел сказать, но произошло совсем непредвиденное. Вновь от близости ее прекрасного лица у меня закружилась голова. Я осторожно, одними губами коснулся нежной шеи девушки. Майя издала лишь едва слышный стон и закрыла глаза. Я с жадностью, не веря в реальность происходящего, поцеловал ее сначала в губы, затем стал осыпать легкими, почти не осязаемыми поцелуями шею и грудь девушки. Желание непреодолимой волной накатило на меня, и я осторожно расстегнул халат Майи. Халат скользнул к нашим ногам, и моему взору предстало великолепное зрелище. Образы великих Торелли и Джованьи меркли перед тем, что предстало моему взору. Великолепное юное создание. Идеальное женское тело. На это стоило посмотреть и умереть со спокойной совестью, зная, что ты хотя бы раз в жизни соприкоснулся с истинной красотой.

Грудь Майи тяжело поднималась. Она стояла, по-прежнему не шевелясь и не открывая глаз. И тут я не выдержал. Разом забыв о том, где я нахожусь, и обо всех опасностях, забыв все на свете, я стал неистово ласкать девушку. Ей тоже передалось мое возбуждение. Майя, крепко прижавшись ко мне, принялась жадно целовать меня в губы. Мы скинули с себя остатки одежды, не переставая ласкать друг друга. Я легким движением сжал нежные ягодицы девушки и, раздвинув ее ноги своими, немного приподнял Майю. Майя прижалась спиной к стене душевой и обхватила меня своими ногами. Я, сгорая от нетерпения, вошел в нее. Из наших уст одновременно вырвался вздох наслаждения. Чудесный, непередаваемый экстаз одновременно пронзил наши тела и души. Миг наслаждения был короток, и мы, стараясь его продлить, еще долгие секунды не могли оторваться друг от друга. Наконец, вспомнив о том, что, если я сейчас не сделаю все для нашего освобождения, этот чудный миг больше никогда не повторится, я с большим трудом и большим сожалением оторвался от девушки.