исследовал всю таверну, где тот пребывал, но не нашел никаких магических следов его присутствия, хотя магический след есть у каждого, — вдруг Райзен остановился, словно осенило его. — Если только этот Джон не умер… Это объяснило бы, как он может вызывать столько проблем и оставаться незамеченным, — при этой мысли Райзен напрягся. — Если Кракен стал высокоранговым Умертвием, это делает его не просто неприятностью, а крайне опасным врагом.

Барон настолько разволновался, что подошел к шкафу и налил себе в рюмку коньяка.

Или это будет полное дерьмо, если он каким-то образом станет Личем, — закинув голову назад, он залпом выпил рюмку. — Тогда придется снова отправить всех своих людей на его поиски. Но я не могу себе этого позволить из-за потери прибыли. Гвардейцы должны продолжать манипулировать рынком, ведь не зря мы заранее знаем, какие предприятия разрушат горгульи.

Его размышления прервал стук в дверь.

— Что, черт возьми? — грубо спросил барон. — Чего нужно?

Дверь чуть приоткрылась, и в зал вошел слуга в дорожном плаще.

— Мой господин, новая атака уже началась! — поклонился он.

«Удивительно, как арданцы точно соблюдают назначенное время для атаки», — промелькнуло в мыслях Райзена.

— Мои люди в безопасности? — спросил он вслух.

— Да, мой господин!

— Отлично, — сухо ответил барон. — Дополнительные потери мне сейчас не нужны.

* * *

В конце улицы мы заметили оборотня, который, не обращая на нас внимания, промчался в другой переулок.

— О-о-о! — протянул чей-то голосок за моей спиной.

Обернувшись, я увидел енотов. Рико был оснащён ремнём, увешанным ножами, которые он где-то раздобыл, и с дерзким видом разминал лапки. Шкипер же держал в лапах маленькую баночку со сгущёнкой и, обмакивая в неё орехи, с аппетитом их жевал. Ковальски, в свою очередь, был вообще без оружия.

— Почему ты без арбалета? — спросил я его.

— Ой! — пискнул он, почесав затылок, и побежал обратно к лавке.

В ожидании его возвращения, я захотел попробовать орешек со сгущёнкой, видя, насколько это нравится Шкиперу. Но когда потянул руку к баночке, Шкипер лапкой шлёпнул меня по руке. Вот же мелкая пушистая жадина!

— Джон, тебя ничего не смущает? — окликнула меня Алисия. — Вокруг оборотни, а ты на орешки смотришь.

— Ты так говоришь, будто сама пробовала макать их в сгущёнку!

— Нет, не пробовала, — помотала она головой.

— Вот и помалкивай тогда.

— Джон, всё равно не получится у тебя забрать у него орехи. Смотри, как он на них жадно поглядывает, — напарница потянула меня за плечо.

— Ладно, ты права. Но всё же обидно, что он не делится, хотя это я их кормлю.

И пока мы переговаривались, Ковальски вернулся с арбалетом, но подходя к нам, споткнулся на ровном месте. Невероятно, какой он неуклюжий.

— Чем займёмся теперь? — поинтересовалась Алисия. — Снова будем собирать трофеи?

— Нет. Мы с тобой кое-что проверим.

— Джон, ты что, заболел? Разве тебя больше не интересуют деньги? — удивлённо спросила некромантка.

— Ты ошибаешься. Деньги всегда волнуют меня, особенно крупные суммы, — подмигнул ей, и обратился к енотам:. — Сбегайте сейчас в порт и посмотрите, что там происходит. Потом найдете меня и доложите.

Рико и Ковальский тут же ломанулись в указанном направлении. Шкипер же быстро запихнул в рот все оставшиеся орехи, и запил их сгущёнкой, после чего с трудом принялся их жевать, последовав за остальными.

После того, как мы проводили их взглядами, я повернулся и ускорил шаг к перекрёстку. Дойдя до него, мы свернули на другую улицу, и там уже замедлили ход. У одного из домов мы увидели двух стражников, пытающихся убить оборотня.

— Этот оборотень необычный, — заметил я, рассматривая его поближе.

— Видно, что над ним поработал химеролог, — кивнула Алисия.

— Догадываешься, что это означает?

— Что арданцы взялись за войну всерьёз, — ответила девушка очевидным фактом.

— И торианцы ответят им тем же, — направил её мысли в нужное русло.

— Ну да, — до неё начало доходить. — Весь регион окажется в огне войны.

— И это самое время, чтобы вернуть замок.

— Нет, Джон. Самое время убираться отсюда, — возразила некромантка.

— Подаваться в бега — скучно, и не в моём стиле, — ухмыльнулся я.

В тот момент оборотень пробил броню одного из стражников и вспорол ему живот. Впрочем, к оставшемуся в живых стражнику на помощь быстро подоспели еще десяток воинов. Они окружили чудовище, и направили на него свои копья, пытаясь пригвоздить его к земле. Оборотень, изрыгая слюни, злобно оскалился и, хватаясь за древки копий, начал их ломать.

Один из бородатых воинов быстро сообразил, что дела идут плохо, и активировал магический артефакт. С его помощью ему удалось прижать одну из лап оборотня к земле ледяной оковой. Но чудовище с силой дернуло свою конечность и оторвало её в суставе. Теперь из разорванной лапы торчала кость, окруженная мясом. Казалось, оборотня это не смущало, и он продолжал атаковать стражников.

Это лишний раз подтверждало, что таких оборотней создали химерологи. Я уже слышал об этом. Этих существ получили, заразив обычных людей мутагеном, который изменил их форму и сделал более крупными. Затем химерологи подчинили себе их волю с помощью магии и пробудили в них новую свирепую сущность. Такие существа уже не могут превратиться обратно в людей. Они испытывают невыносимую боль по всему телу, которая утихает только тогда, когда они убивают. А самое опасное для нас, что при укусе они могут заразить своих жертв мутагеном. Однако я не думаю, что в Мальзаире появится много зараженных, поскольку оборотни редко оставляют кого-либо в живых.

И вот, на наших глазах, стражники все же прижали трехлапого оборотня к стене, и закололи его мечами и копьями.

— Видишь, Алисия, а ты хотела убежать. Люди здесь всё же неплохо справляются с ними, — заметил я.

— Ага, двенадцать человек на одного противника, — хмыкнула она. — А их здесь где-то бродит целая толпа.

— В городе тоже достаточно смелых людей, — возразил я.

— Ну-ну, посмотрим, сколько из них выживет к концу этого дня, — парировала напарница.

Мне нечего было возразить, потому что Алисия была права. Неизвестно, как изменится ситуация к вечеру. Так что мы продолжили двигаться дальше. Но едва мы пересекли задний двор за домами, как перед нами