Удивительно. Мы не признавались друг другу в любви, не назначали свиданий, не договаривались встречаться. И в то же время мы как будто все давно решили, как будто знали о том, что мы уже давно вместе. Может, еще до нашего рождения.

— Хорошо. — Я достала телефон и набрала Леху.

Он отозвался почти сразу. Я услышала его голос, такой спокойный, даже веселый, он спрашивал, где я, как себя чувствую, вернулась ли с дачи. Он ни о чем не догадывался! А мне предстояло нанести ему удар. Как у бойцов называется неожиданный удар?

— Леш, нам надо поговорить с тобой, — перебила я его.

— Так, сегодня я не могу, — деловито сообщил Леха, — тренировка, сама понимаешь, а вот завтра…

— Леш, это очень важно.

Наверное, он все-таки расслышал мое напряжение, уловил тревогу:

— Ян, ты в порядке?

— Я в порядке. Леша, я хочу тебе сказать, что больше не буду с тобой встречаться. — Эти слова дались мне с огромным трудом. Я произнесла их медленно, выдавливая из себя, слово за словом, капля за каплей.

В трубке стало тихо.

— Леш, ты меня слышишь? — спросила я.

— Ты что там выдумала опять? — Теперь его голос звучал по-другому, словно звенел.

— Я не выдумала. Леш, я хочу быть честной.

— Ничего не понимаю! Честной? — переспросил он. — При чем здесь честность?

Я поняла, мне предстоял долгий и тяжелый разговор. Надо было набраться терпения, надо быть спокойной.

— Леша, у меня другой парень.

— Что?! — Он почти кричал. — Повтори, что ты сказала!

— Леша, я люблю другого парня, — повторила я.

Я слышала, как он засопел, втянул носом воздух, пытался сдержаться.

— Вот что, не говори ерунды, — сказал Леха, — у тебя каждый день новые причуды. Завтра встретимся и все обсудим. Все! Точка! — Он нажал отбой, я услышала короткие гудки. Растерянно посмотрела на Женю.

— Он не стал меня слушать.

Женя сидел, понурив голову и зажав ладони между коленями.

— Этого следовало ожидать, — сказал он, — мне даже представить страшно, что он сейчас испытывает.

— Да ничего он не испытывает, — я злилась, — он мне не поверил!

— Почему ты злишься? — удивился Женя.

— Сама не знаю.

Он улыбнулся, расслабился, обнял меня за плечи:

— Теперь я с ним поговорю, ладно?

— Посмотрим…

Неприятный осадок еще плескался во мне, но Женя был рядом, и у нас впереди был еще целый вечер, и, кто знает, целая жизнь. Разве можно тратить время на дурные мысли?

Мы поднялись с надоевшей скамейки и отправились бродить по центру. Я люблю гулять по старинным улочкам, рассматривать дома и людей, читать театральные афиши, наблюдать за тем, как живет город.

Оказалось, Женя хорошо знал историю. Он рассказывал мне о знаменитых архитекторах, о том, как выглядела старинная Москва. Оказывается, он даже рисовал иллюстрации к книге Гиляровского «Москва и москвичи». Он пытался подражать старинным гравюрам. Обещал показать. Мы заходили в маленькие дворики, любовались сохранившимися особняками и старыми церквями. Вообще, это была потрясающая прогулка. С Женей так интересно! А еще он сообщил, что у них в лицее существует летняя практика. Они путешествуют по Золотому кольцу, живут в разных городах и работают. Так здорово! Одно плохо: я испугалась, что он уедет надолго. Может, даже на месяц. И снова я останусь одна и буду переживать и ревновать, а потом меня родители отвезут к родственникам на все лето. Ужасно!

Но Женя вдруг предложил:

— Хочешь, поедем вместе?

— А разве можно? — Я сразу же загорелась.

Женя смутился:

— Можно попробовать договориться с преподавателями. Мы едем на автобусе. Если будут свободные места…

— Нет, это нереально, — вздохнула я, — никто не согласится. Но, знаешь, я могу поехать с экскурсией, и тогда мы встретимся на месте. Где вы обычно живете?

— Нас расселяют в школах или детских садах, когда как. Ставят раскладушки в актовом зале.

— Художественная коммуна. — Я улыбнулась.

— Что-то наподобие.

— Здорово! Завидую!

— Да, в общем, особо нечему завидовать, — признался Женя, — мы же впахиваем с утра до заката. Питаемся сосисками и быстрорастворимой лапшой. Местные нас не любят. Всякое случается. В прошлом году была такая неприятная история, наши подрались с местными парнями, так даже родители из Москвы приезжали. Чуть до исключения не дошло.

— Признайся, ты в этом участвовал? — испугалась я.

— Да, в общем, там всем досталось. — Женька отвел взгляд.

— Все с вами понятно. Глаз да глаз нужен! — Я шутливо погрозила ему пальцем.

— Я бы очень хотел, чтоб ты за мной присмотрела. — Женька включился в игру.

— И как же ты меня представишь товарищам? — развеселилась я.

— Скажу, что моя муза всегда со мной, — подхватил Женька.

Мы расхохотались. На секунду мне показалось, что я счастлива. Абсолютно. Вот, прямо сейчас могу взлететь. Я была такая легкая, как воздушный шарик, меня наполняла беззаботность и любовь. Веселящий газ.

Но мое веселье внезапно улетучилось. Кольнула иголка предчувствия, бац — и шарик лопнул.

И всегда у меня так. Ирка говорит, что я боюсь быть счастливой. Но это неправда. Я очень хочу, но всякий раз, после того как мне бывает хорошо, приходится расплачиваться. Неизменная причинно-следственная связь. Поэтому я боюсь радости, после нее обязательно случается какая-нибудь гадость.

Я сразу же сказала об этом Жене. А он мне ответил:

— А ты не жди неприятностей. Надо уметь радоваться тому, что есть, не строить догадок и предположений и быть благодарной за те минуты маленьких радостей, что выпадают на твою долю.

— Да ты философ, — поразилась я.

Он пожал плечами:

— Нет, просто я так думаю…

Он так думает! Удивительно. А я? Я выросла в абсолютно благополучной семье, меня любили и любят родители. Вполне счастливый ребенок. Так откуда же во мне тяга ко всякого рода предчувствиям?

Но у Жени и на этот вопрос был ответ:

— Просто ты все очень тонко чувствуешь, — сказал он, — и не хочешь, а так получается, по-другому не умеешь.

Вот так. И ничего я не усложняю, как Леха говорит. Женя меня сразу понял. И я его.

Итак, мне осталось благополучно доучиться и уговорить родителей, чтоб отпустили на экскурсию по Золотому кольцу. Ну и еще, конечно, Леха… С ним сложнее всего.