— Так, Роберт Карлович, — в этих случаях тон голоса снижался до температуры антарктического льда, — вы какой-то слишком умный. Хотите, чтобы я вам оформил задержание за неподчинение законным требованиям сотрудника милиции?

— Законные требования вам еще доказывать придется, а если вы хотите меня задержать, то можете обращаться к моему куратору.

Тут он показывал удостоверение офицера действующего резерва Федеральной службы безопасности.

— Вы же понимаете, просто так не получится. Заодно и вопрос рассмотрим, почему вы здесь, а не дома детям мультики показываете.

— Роберт Карлович, мы же взрослые люди, я ведь вижу, вы по званию тоже капитан. Что же мы, не договоримся?

— Мы договоримся? Не думаю. Впрочем, предлагайте.

Насколько я знаю, самая большая сумма, полученная Робертом за все годы карьеры, составляла пятьсот евро. В сегодняшнем случае клиент попался средненький. И еще не успел наловить нарушителей. Триста.

— Что случилось? — спросил Роберт, пожимая мне руку.

— Что? В смысле?

— Стал бы меня в таком помятом виде выискивать на окраине Москвы топ-менеджер успешной компании. Значит, что-то у тебя произошло. Пойдем расскажешь.

Я поцеловал Светочку.

— Это моя часть выигрыша. Свою получишь на днях.

Мы попрощались со Светочкой и сели в Nissan Patrol, где я сразу начал рассказывать другу о своих похождениях. Внимательно послушав мой рассказ, Роберт тяжело вздохнул и произнес:

— Да, Сашка, ты влип в какую-то фигню. Чем я могу помочь? Ты на Barvikha luxury village можешь найти выход?

— В принципе могу. Там безопасностью один парень заведует, курсом младше меня учился.

— Мне нужны записи с камер.

— Думаю, договоримся. Поехали.

И мы направились в Барвиху.

* * *

На обратном пути мы с Робертом решили посидеть в клубе. Мне только что оказали услугу, за которую я не мог расплатиться деньгами.

— Да, Саш, странная история, очень странная… Ну что же, за разрешение всех странных историй! — Роберт поднял стакан с виски.

Легкий запах торфа говорил о том, что в стакане Laphroaig— интересный сорт скотча, один из немногих, который я понимаю и могу пить.

— Твое здоровье!

— Угостите даму коктейлем? — раздался над моим ухом томно-хриплый голос. Мне он знаком столь же давно, как и его обладательнице — мой затылок. Если бы не это обстоятельство, было бы лестно, что меня принимают за новичка, который не знает, что такое консумация.

— Настя, ты же бросила пить. И уже в который раз. Ананасовый фреш, может быть?

— Давай виски с колой. Неделю назад бросила, а теперь снова начала. А впрочем, фреш тоже давай.

— Что так?

— Да с Яриком поругалась, он и ушел. Ладно, парень с возу…

Настя — такой же старожил клуба, как и я. Она появилась здесь, как только ей стукнуло восемнадцать. Сейчас — немного за тридцать. Если бы не ночная жизнь, столько бы ей никто не дал. На ней красное платье. Было бы оно не таким коротким — под него хотелось бы заглянуть. Но незачем. Роскошные бедра, высокая грудь, лодыжку обвивает татуировка — гирлянда полевых цветов. Настя из Беларуси, при взгляде на гирлянду сразу вспоминается «Косил Ясь конюшину»… Зачем ей при такой красоте и наряде нужен был пояс с чулками, вызывающе торчащий из-под платья, неясно. Однако она так добра и мила, что подобные отступления от вкуса ей прощаются. Настя — всеобщая любимица: обожает стриптиз, неравнодушна к сексу, деньги зарабатывает огромные. При этом — спокойный характер и полное отсутствие зависти, что для стрип-клуба — большая редкость. По подсчетам, почти за пятнадцать лет работы через ее руки прошла пара миллионов долларов. И жить бы ей в собственной вилле на Канарах, но у Насти потрясающий дар: она умеет находить плохих мужчин. Все заработанные ею деньги оседали по карманам быстрых юношей с сомнительным блеском волос. Некоторые из них даже позволяли себе поднять на нее руку. Но Настя не унывает и заботливо укладывает на дорожку новые грабли.

— Как дела, Сашка?

— Держусь. А у тебя?

— Да вот, новый язык учу.

— Какой?

Настя сносно болтает по-немецки и вполне прилично читает по-английски.

— Питон.

— Это как в Гарри Поттере, что ли? Со змеями разговаривать?

— Примитивный ты проект, Саша, — вступил в разговор Роберт. — Это язык программирования. Сейчас в моде[18].

— А-а, — протянул я. — А что еще?

— Да вот, красотки мои заканчивают университет.

— И что дальше делать будут? — спросил я.

— Ну, им по распределению работать не хочется, но на выкуп я им собрала. Хотят в Москву переехать.

— О, я знаю контору, они офис в Бразилии открывают, им переводчицы с португальского нужны.

Одна из Настиных сестер учит экзотический для Беларуси испанский, а португальский у нее факультатив.

— Да нет, они сюда хотят.

— Ну, пусть приходят, две близняшки — это же круто!

— Сомневаются, что потянут.

— Они же твои сестры. Похожи?

— Еще красивее. Все равно сомневаются. Вы бы, что ли, с Робертом к ним съездили и поговорили.

— Ох, Настя, втягиваешь ты нас в приключения… Пусть сами решают.

— Нет, они правда в себе не уверены. Съезди, Саша, там дворец классный и парк.

— Ладно, Настенька, посмотрим. На дворец…

— Хотите что-нибудь еще?

Над нами склонилась милая официантка с двумя длинными золотистыми косичками. На ней были короткая прозрачная юбочка и такой же топик — униформа «Распутья». Все мои приключения последних дней вертелись вокруг него, как земля — вокруг оси.

Мы наблюдали, как очередная танцовщица расправляется со своим платьем.

— Как вас зовут, юная леди? — спросил я.

— Таня.

— Танечка, а Юли сегодня нет?

После вчерашнего танца мне хотелось, чтобы чаевые доставались Юле.

— А Юля сегодня на работу не вышла. Она чем-то расстроена.

Черт, как бы не вчерашним танцем! Мне будет не по себе, если я заставил человека делать то, что не хотелось.

— Танечка, а как вы к крейзи-меню относитесь?

— Смотря к чему, — чуть покраснела она.

Раньше я Танечку в клубе не видел. Наверное, новенькая. Впрочем, об этом говорили и другие детали. Можно было понять по соблюдению формы одежды. Сотрудницам строго предписывалось носить, кроме топика и юбочки, чулки, но старожилки клуба этого обычно не делали, каждый вечер выплачивая штраф. Чулки рвались, и в плюс двадцать восемь градусов их носить неудобно.