Домами на Невском проспекте, естественно, владела знать. Номер 16 был долгое время домом Трубецких. Сергей Трубецкой, чья судьба трагически переплелась с линией судьбы Лермонтова, отличался смелостью и буйством, неоднократно переводился из полка в полк и имел несчастье, служа на Кавказе, оказаться секундантом Мартынова в его дуэли с Лермонтовым, хотя, по рассказам современников, пытался эту дуэль предотвратить.

В этом доме снимал помещение Суворин для своего «Литературно-художественного общества», Суворин был издателем весьма популярной газеты «Новое время», дружил с Чеховым и печатал его.

В наши дни дом этот привлекал внимание всего города магазином «Демократическая книга» – потому что в странах народной демократии – Венгрии, Польше, Чехословакии гораздо раньше, чем у нас, начали печатать альбомы импрессионистов, а потом и других, неизвестных в советской стране художников – и очередь в этот магазин иногда приходилось занимать с вечера. Стоял в этих очередях и я, и потом радостно нес домой вкусно пахнущую книгу с иллюстрациями, например, Шагала.

В доме 6, который прежде назывался домом Таля, снимал квартиру близкий друг Пушкина Сергей Александрович Соболевский, у которого Пушкин часто бывал. В знак особого своего расположения Пушкин напечатал один экземпляр своей поэмы «Цыгане» на специальном пергаменте и подарил Соболевскому. Пушкин заказал художнику Тропинину свой портрет, ставший впоследствии очень известным, и подарил его Соболевскому. В квартире Соболевского собиралось изысканное общество: Пушкин, Тургенев, Жуковский, Вяземский, композитор Глинка.

Этот дом, последний, а точнее, первый на четной стороне Невского проспекта, представляет собой конец огромного здания Генерального штаба, развернувшегося вдоль Дворцовой площади. Много что можно рассказать о нем. Здесь служил Вольховский, соученик Пушкина, окончивший курс первым, то есть лучшим.

Тут открывается вид на Дворцовую площадь и Александрийский столп – памятник Александру I в честь его победы над Наполеоном. Пушкин, мы знаем как, – сравнил свой нерукотворный памятник с памятником царю: «…Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа!»

Но не только Пушкин. В советское время в крайнем доме Невского, за номером 2, поселилось множество советских учреждений, всяческие народные комиссариаты, среди них Отдел Управления Петроградского Совета, занимающийся, в частности, распределением продуктов питания. Возглавлял этот отдел Яков Белицкий, и окна его выходили на площадь Урицкого (так стала называться Дворцовая площадь после убийства Урицкого) и на Александрийский столп (который, к счастью, не переименовали).

Сотрудница отдела Надежда Павлович, хорошая знакомая поэта Ходасевича, приглашала его читать свои стихи перед сотрудниками отдела. Гонорар поэт получал продуктами. Однажды получил изрядное количество куриных яиц и, глядя в окно на Александрийский столп, посвятил своей благодетельнице шутливое стихотворение «Памятник», в подражание пушкинскому:

Потом Ходасевич уехал. Нет уже многих гениев, но их строки – это по-прежнему главное, что есть в нашем городе. Так же «светла Адмиралтейская игла», как сказал Пушкин, и так же летит «кораблик желтый негасимый из Александровского сада», как написал Бродский. Два гения с промежутком в сто пятьдесят лет – Пушкин и Бродский – черпали вдохновение здесь.

Невский проспект – не только музей под открытым небом. Он остается главной улицей города и в наши дни. Как и во времена Гоголя, разного рода прохожие заполняют его в разное время суток. На рассвете сюда вылезают из щелей люди несчастные, бездомные – чаще всего их путь лежит через Садовую на Сенную площадь, где, разгружая товар, можно поправить свое благосостояние и здоровье.

Потом наступает время транспортной давки, и только лишь после этого Невский открывается во всей красоте, как лучшее место для гуляния, покупок и знакомств.

Именно здесь видно, что он – главное в жизни города, как он изменился и чем он стал. Когда-то в дни советских праздников его заполняла шумная толпа с лозунгами и транспарантами. Считалось, что они славят власть, мудрое ее руководство – но страшно вспомнить, как плохо были одеты они, сколько пьяных в толпе. Когда говорят, что в наши дни необыкновенно упала общественная нравственность – я вспоминаю те так называемые «праздничные дни»!

Валяющийся на тротуаре Невского, весь покрытый грязью «празднователь» вовсе не казался чем-то необыкновенным, таких, пройдя по Невскому, можно было насчитать десятки – и никто, включая милицию, не обращал на них особого внимания: «А что такого? Нормально!» Что удивительно, почему-то в советские времена именно на государственные праздники, особенно на 1 мая и 7 ноября стояла удивительно мерзкая погода, летел мокрый снег.

Казалось бы, время демонстраций миновало – но вдруг совсем недавно, в день объявления так называемых «льгот», на самом деле отменяющих бесплатный проезд для пенсионеров, они вдруг собрались на Невском, перегородили проезд и добились дешевых проездных карточек.

По-прежнему – все самое главное в нашем городе отражается на Невском. Стоят пацифисты у памятника Гоголю с транспарантами. У Гостиного бодрые старушки, а с ними и очень мрачные юноши продают газетки с портретами Сталина и, как ни странно, свергнутого и расстрелянного царя. Тут же – и бородатые анархисты с черными знаменами. Но демонстрантами теперь Невский не запружен.

Теперь настали другие праздники. Толпы молодежи тесно идут на рок-концерты на Дворцовой. В дни игр «Зенита» проспект заполняется размалеванными в сине-бело-голубые цвета болельщиками. Или вдруг всю ширь его заполняют своими голубыми или зелеными фуражками боевые друзья: десантники или «погранцы». Увидев давнего друга, кто-то с воплем бросается через весь проспект. Невский по-прежнему – любимое место встреч!