коленях должен ползать! Почему вообще он до сих пор ходит?

— Кондор, сейчас не девяностые. Да и мы не убийцы. Беркут уже сказал, долг выплачен, что тебе еще надо?

Стараюсь запомнить, что некто Коршун на стороне Владимира. А значит, и на моей.

— Денег! Где моя доля? Кому он чего выплатил? Отделался больно легко, Сокол, ну скажи ему!

Сокол не отвечает.

— Так и быть. Минутку, — явно недовольный голос Владимира звучит сурово и угрожающе.

Судя по звуку, он встал со своего места.

До меня доносятся несколько пикающих звуков.

— Не-не-не, Беркут. Твоих мне не надо!

— Возьми и угомонись. Я сказал, что он нам ничего больше не должен. Разговор окончен. Бери! — спокойным, но жестким тоном, который не требует возражений произносит Владимир. Сказал, как отрезал.

Внизу послышались одобрительные возгласы, после чего все говорящие начали прощаться.

— Завтра как договорились? — Владимир ждал ответа, после чего Кондор, что был еще несколько минут назад раздраженным, нерешительно ответил:

— Конечно. Но, Беркут, чтоб ты знал…

— Я понял. Но это мое решение. Смирись. И Сокола сюда не вмешивай. Явно не его уровень.

— Лишь бы оно нам потом не встало боком. За ними станется. Ты же знаешь. Он хоть и вор, но и за ним кое-кто стоит.

Я максимально сильно, на сколько это возможно, прижимаюсь к стене, что бы меня не заметили — гости выходят в фойе и собираются уходить.

— Не забывайте про нашу встречу с мастером Угвэем, — слышится голос Владимира и я снова напрягаюсь и вслушиваюсь в странный разговор. — Подготовьте все бумаги максимально четко, чтобы прямо на месте провести сделку без накладок

Разворачиваюсь, намереваясь вернуться в комнату незамеченной. А в голове крутиться лишь одна мысль: при чем здесь банда Владимира и черепаха из известного мультика про неуклюжую панду.

Делаю шаг, слегка бедро задевают столик. И тут, как в замедленной съемке, наблюдаю за падающей на пол вазой.

Сразу кидаюсь за ней, но мои руки ловят лишь воздух. Инстинктивно делаю два шага назад, желая уйти на максимально дальнее расстояние от места катастрофы. В ужасе прикрываю рот рукой.

Вокруг эхом разносится звонкий звук бьющегося стекла, оглушая меня.

Смотрю на вазу, разбитую вдребезги на миллион маленьких осколков.

Поворачиваю голову влево и понимаю, что стою прямо перед лестницей, а на меня снизу смотрят две пары глаз. Одна знакомая пара пронзительных темных глаз прожигает меня насквозь.

— Беркут, а это что за цыпа? — с наглой ухмылкой спрашивает тот самый Кондор.

И вот тут я понимаю, что попала по полной!

Глава 14

Мы с Владимиром смотрим друг на друга несколько мучительно долгих секунд.

Я, испуганная тем, что так и не поймала чертову вазу, не знаю как себя вести. Убегать уже поздно.

Владимир же буравит меня хмурым пронзительным взглядом от того, что я не послушала его наказ не высовываться.

Кондор, а я не сомневаюсь, что это он, узнаю его по голосу, первым нарушает тишину:

— Почему ты не сказал, что нас ждет приятная компания, чтобы мы могли повеселиться? Это подарок только для нас, Беркут?

Он делает шаг в сторону лестницы, а я замираю словно статуя от накатившей волны страха. Все мое тело пропитано ужасом от этого взгляда: взгляда стервятника, увидевшего свою жертву.

Видимо Владимир отходит от оцепенения и резко хватает Кондора за локоть:

— Не с ней. Встреча окончена. Ты получил то, что хотел, — подумав секунду, добавил. — Уходи.

— Ну ты и… — мужчина поджимает губы и смотрит волком. Он явно недоволен. — Жаль.

Кондор окинул внимательным взором хозяина дома, взвешивая все за и против, затем на меня. Словно решает, будет ли у него шанс против Беркута.

Потом улыбнулся, но совсем не так как улыбается Владимир. Хищный, звериный оскал человека, задумавшего недоброе.

Напрягаюсь всем телом, уже готовая бежать не оглядываясь.

Однако, вместо драки или чего-то подобного, мужчина поворачивается ко мне спиной, поднимает руки вверх, как когда хотят показать, что не причинят вреда.

— Ладно, ладно, я понял. Извиняюсь. В другой раз. Рад был встрече, мадам, — снова поворачивается и делает вид, что снимает невидимую шляпу.

Я этот жест совсем не оценила. Мне страшно до чертиков.

Выдыхаю, как только Владимир закрывает за гостем дверь. Он еще около минуты стоит у двери и внимательно слушает, все ли покинули его территорию.

— Елена Петровна, выпустите Рамзеса на основную, — произносит громко, но без агрессии.

Внезапно откуда-то появившаяся экономка кивает и быстрым шагом удаляется в сторону столовой. В это время делаю два тихих шага по направлению к своей комнате, стараясь уйти незамеченной.

— Стоять! — доносится четкий приказ Владимира.

Замираю на месте. Сердце бьется в груди, что есть мочи. Я слышу его у себя в голове. Тук-тук-тук.

— Я же просил, просил сидеть у себя и не высовываться. — начинает медленно подниматься по лестнице. — Неужели. Это. Так. Трудно? — С каждой новой ступенькой он чеканит каждое слово. Четко и ясно. Что бы наверняка достучаться до моего крохотного мозга.

А я непроизвольно вздрагиваю всякий раз при этом, но страюсь не подавать виду как мне жутко.

— Почему? Ну, почему ты вечно во что-то вляпываешься? — он с грустью смотрит на осколки вазы, а потом с осуждением на меня.

— Я, я могу склеить, — лепечу слова, боясь дышать. Перед глазами мутная пелена.

— Эта ваза моего пра пра пра деда пережила несколько поколений, но не пережила один день тебя! — Владимир говорит с явной грустью в голосе, но в нем нет агрессии.

— Я, мне… прости, мне очень жаль, — приседаю на колени, суматошно пытаясь собрать осколки с пола. — Склею, будет как новая, вот увидишь, — стараюсь быть максимально убедительной.

Сажусь на колени, сгребаю все кусочки в одну кучку и пытаюсь сложить два осколка вместе, но они разваливаются.

Я от страха забыла, что без клея это абсолютно бесполезно.

Руки трясутся. Затылком чувствую нависающую угрозу. Владимир отбрасывает широкую тень.

Меня охватывает паника.

Замечаю еще один осколок в стороне и притягиваю его к основной куче. Резко дергаюсь и внимательно смотрю на свою руку, еще не понимая, от чего я почувствовала резкую боль. Капелька крови медленно окрашивает бледную подушечку пальца. Хочу заплакать, но сдерживаюсь.

Владимир спускается вниз по лестнице, произнеся лишь одно слово:

— Жди.

— А я никуда и не собираюсь, — бурчу себе под нос обреченно.

Замираю, так и смотря на маленький порез, словно заворожённая. Вид крови меня не пугает. Меня пугает то, что со мной сделают. Эти бандиты, Владимир, ваза, Дима, Юля…

Слезы катятся по моим щекам.