К чиновнику из городской мэрии, которого упоминал Дерк, пришлось подсаживать потустороннее существо намеренно, чтобы хоть как-то усмиряло его страсть к наживе. Уж слишком он мешал, раскапывая захоронения, выдавая разрешения на точечную застройку и постоянно заменяя асфальт плиткой. Асфальт, благодаря которому Москва все еще стояла там, где ее основали, а не провалилась в какой-нибудь разлом!

Являясь ярым материалистом (что вовсе не мешало ему на каждый церковный праздник таскаться в храм Христа Спасителя, словно на собственную работу) ни в какие проявления потустороннего он не верил. Зато проникся небольшими демонстрациями, устроенными для него Дерком. Правда, принял того то ли за экстрасенса, то ли за сильного гипнотизера. Постепенно прозвание Жруном приклеилось к нему накрепко.

— Можно подумать, он мало зарабатывает на мощении улиц никому не нужной плиткой. И себя, и любовницу обеспечил на триста лет вперед.

— Жруну, по-моему, не стоило вообще рождаться на этот свет, — мрачно констатировал Дерк. — Мне казалось, последнего нашего разговора и разъяснений должно хватить. Увы, ошибся. Существует такая порода людей: вроде все есть, а они гребут и остановиться никак не могут.

— Такие, как правило, плохо кончают, — вздохнул Некр. — В нищете на мешках, набитых золотом. А еще лучше — банкнотами, вышедшими из обращения, — предрек он.

— Поубивал бы!

— Ну да не о том речь, — Некр поспешил сбить его с настроя разделаться с никчемным человечишкой. Лучше ведь все равно от этого не будет никому. Кроме городского бюджета. Но то дела людские, сверхов не касающиеся. — Насколько сильны возмущения? — ноутбук стоял на столе, достаточно протянуть руку и вся доступная информация отразилась бы на экране, но гораздо проще было спросить.

Некр так и не научился доверять технике и часто предрекал для нынешней людской цивилизации печальный конец. Если ось Земли изменится снова, поменяются и физические законы, действующие на планете. Подобное уже происходило однажды — не на его памяти, но рассказам Вира он верил — и закончилось скатыванием едва ли не в пещерные времена. Людям, привыкшим зажигать огонь щелчком пальцев, пришлось добывать его трением, а затем поддерживать, чтобы не потух! А что станется с теми несчастными, которые связаны с виртуальным пространством столь же крепко, как некроманты с Навью? Уйти в интернет насовсем у людей вряд ли получится, несмотря на все их желания и веру в возможность этого.

«Далекие потомки наверняка скажут, что в начале двадцать первого столетия человечество деградировало, разучившись писать, — часто говорил он и накидывался на ни в чем неповинных подчиненных: — Напишите от руки или хотя бы распечатайте! Я и так большую часть жизни имею дело с потусторонним и иллюзорным, привнесите в мое существование хоть немного материального!»

— Приборы фиксируют тройку.

Некр вздрогнул и с остервенением растер лицо и веки. Еще чего не хватало! Засыпает на половине разговора, будто жалкий подмастерье накануне решающего испытания-инициации. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, а не устраняет ли таким образом библиотекарь из игры именно него, главу Гильдии. Мелькнула и пропала: некроманты самоуверенные до крайности сверхи, но думать о себе как о наивысшей цели целого темного библиотекаря — слишком.

— Норма, — произнес он, — зимнего и летнего солнцестояний, Купалы и…

— Зато проявления видят обычные люди, и никаких праздников слияния не наблюдается, — прервал его Дерк. — Даже спонтанной активности и колебаний Рубежа.

— Вышние силы упаси! — буркнул Некр, постучав по столешнице (пусть суеверие, древнейшее представление о том, что через обыкновенную деревяшку прикоснулся к мировому древу и попросил о помощи, а хуже не будет). — Метаморфий мир только вчера устроил нам веселую ночку. Если еще и родной возмутится, лично я застрелюсь.

— Восстанешь.

— Из веника!

Дерк рассмеялся.

— Зря скалишься. Старинная магия действует до сих пор, заставляя временами стрелять даже палки. А метлы с вениками — вещи, прямо связанные с мифологией и мировым порядком, недаром на них летать можно.

— Ты уже пробовал?

Некр фыркнул.

— То было на спор, а не от безысходности. На этот раз возьму пушку. Или катюшу — чтобы наверняка, — проворчал он. — Давно мне не дает покоя подвиг барона Мюнхгаузена. Значит, проявляется? При слабой активности? Плохо…

— Будь все стандартно, я не побеспокоил бы.

— Не сомневаюсь. Подробности?

Дерк передал ему стопку фотографий.

— Красота…

С первой же на Некра смотрело полупрозрачное образование, принявшее вид распластавшейся на арматуре медузы. Оно переливалось голубовато-фиолетовым с золотом на краях. В его глубине просвечивали алые неровные окружности. Лежало, светилось и тянуло щупальца к застывшим с перекошенными лицами рабочим в ярко-оранжевой форме.

— Хоть картину пиши, — проворчал Некр и поинтересовался: — Уйти успели?

— Откуда бы, по-твоему, взялись фотографии? — вопросом на вопрос ответил Дерк. — Вспышки этих тварей отпугивают.

— С рабочими побеседовали? Деструктивное поведение? Провалы в памяти? Нервные срывы?

— Всего понемногу. Передали их Ордену, направили в их госпиталя наших специалистов.

Некр тихо выругался. Разных потусторонних сущностей вокруг людей, животных и любых материальных объектов вилось, как мух над тухлым мясом: привычных, никакого отрицательного воздействия не оказывающих, полностью нейтральных, даже полезных — поглощающих остаточную энергию. Но вот когда нейтральное потустороннее пересекало границы видимого диапазона, оно становилось агрессивным и очень опасным. Причем не только для людей, но и животных, птиц, зданий или автомобилей. Оно изнашивало, портило, а поскольку не знало меры, поглощало все больше и больше, постоянно эволюционируя в процессе. У подобных хищников даже разумность могла проснуться со временем. Вот только вряд ли удалось бы прийти к пониманию с тем, для кого мир материальный по сути являлся огромным корытом халявной жратвы.

— Не было печали, — пробормотал Некр, выбираясь из такого удобного, теплого, родного кресла. — Ладно, я понял, что предстоит второй раунд.

— Сам пойдешь? Один?

— Я пока не увидел ничего настолько интересного, чтобы опасаться не справиться, — заметил он. — Ты лучше подумай, как бы приструнить этого строителя-мостителя. Мы же вроде к нему жруна приставляли?

— Угу, — кивнул Дерк.

— И?.. — Некр потянулся, выгнувшись в пояснице, и, подхватив пиджак со спинки кресла, накинул его на плечи. Бросив взгляд на вешалку с гораздо более теплой одеждой, он искренне задумался о том, что еще в прошлом веке хотел поменять нынешнее пристанище на какую-нибудь южную страну, приятную во всех отношениях: