— А нам, мужикам, стервы нравятся, — встрял Карлуша, — с ними весело.

— Да уж, весело…

— А кто это рядом с ней? Странная личность, — спросил Шевченко.

— Это брат хозяина, художник, говорят, талантливый, но с приветом. Смотри, как наворачивает с голодухи! Хозяин его не жалует. Позор семьи, бездельник, жалкий мазила. Кира его подкармливает, говорят, между ними что-то есть, но я не верю, уж очень вид у него не того-с… кто бы польстился! — хмыкнул Карлуша.

— Да ничего между ними нет, просто она его жалеет, — сказал Ландис.

— Насчет Алиски… откуда ты знаешь, что она с боссом? — спросил Роман.

— Все, кого интересует жизнь родного коллектива, знают. Тебе, как новичку в наших дебрях, простительно. А может, ты на нее запал? Мой тебе совет, держись от этой бабенки подальше.

Роман пожал плечами и промолчал, взгляд его был прикован к печальной фигуре жены хозяина.

Приятное общество, хорошая еда и напитки и общая расслабленность располагают к беседе, мягко переходящей в сплетни, домыслы и фантазии, — и это касается мужчин в той же степени, что и женщин. Голоса становятся громче, равно как и звон бокалов…

…Так получилось, что их троица, прощаясь после приема на улице, оказалась свидетелем того, как Плотников усадил жену в такси, с силой захлопнул дверь, а сам, сунув руки в карманы, бодро потрусил в сторону центра. Походка, плечи и спина его говорили о свободе и независимости и готовности предаться радостям жизни.

— Пошел по бабам, — заметил Ландис. — Значит, правда про Алиску! Интересно, что за фемина? Он говорил, что перед ним ни одна не устоит…

— Заткнись! — вдруг закричал Ситков, бросаясь на Ландиса. Тот проворно отступил, а Карл, резко развернувшись, побежал от них.

Роман Шевченко озадаченно спросил:

— Чего это с ним? Обиделся за босса?

— Старая история, — с удовольствием ответил Ландис. — Коля отбил у него жену, давно уже. Карлуша чуть с ума тогда не сошел.

— А сейчас что?

— А сейчас ничего. Шеф ее через полгода бросил, а Карлуша до сих пор бесится.

Кира выбралась из машины, достала сумку с продуктами. Обернулась и громко крикнула, уже открыв дверь в подъезд:

— Коля, не забудь забрать рубашки из химчистки! Квитанция у тебя в кармане.

Через полчаса она подошла к окну, поправила гардину и замерла, рассматривая пустой двор. Машина мужа по-прежнему стояла между бетонной оградой и деревянной решеткой, увитой плющом и отделяющей парковку от двора. Постояв немного, она отправилась в детскую, наклонилась над спящим сыном, потрогала губами его лобик…

Сбросила домашние туфли, сунула ноги в сандалии и открыла дверь. Неторопливо спустилась с четвертого этажа, вышла во двор. Постояла, замерев, и, решившись, пошла к машине…

* * *

— Ты уже видел сегодняшний «Курьер»? — прокричал Алик Дрючин с порога. Он пробежал по коридору, сшиб зимнее барахло с вешалки, споткнулся о кроссовки Шибаева и ворвался в комнату, потрясая газетой. — Она его все-таки замочила! Я же говорил! Я предупреждал! У меня нюх! С самого начала знал!

Частный сыщик Шибаев, лежавший на диване, «давя сачка», по выражению адвоката, в приступе ностальгии по несбывшемуся, лениво открыл глаза и спросил:

— Чего орешь? Кого замочила? О чем ты?

— Твоя клиентка! Вот! — Он ткнул ему газету. — Читай! — Сам стал рядом над душой и упер руки в боки, демонстрируя торжество по поводу собственной правоты.

Шибаев взял газету, пробежал жирно обведенную красным заметку «о жестоком убийстве предпринимателя Н. С. Плотникова, средь бела дня зверски зарезанного неизвестным в собственном автомобиле — джипе «BMW» последней модели, во дворе дома, где он жил. Тело покойного обнаружила жена, с удивлением заметив машину мужа в окно. Она ожидала, что он выйдет из салона, но муж все не выходил. Обеспокоенная, она спустилась вниз, заглянула внутрь «BMW» и с ужасом увидела окровавленного мужа, уже мертвого. Перепуганная женщина тут же вызвала полицию».

«В нашем городе стало опасно жить, — заканчивалась заметка. — Давно пора спросить, куда смотрят местные власти, полиция и лично мэр. Причем спросить по всей строгости общественной морали и закона!»

— Ну что? — Алик с трудом дождался, пока Александр прочитает заметку. — Что теперь скажешь?

— О чем?

— Как о чем? Об убийстве! Твоя клиентка…

— Не факт, что это она, — отозвался рассеянно Шибаев, рассматривая трещину на потолке. — Далеко не факт.

— Как это?! — взвился адвокат, задетый за живое. — А кто тогда?

— Да мало ли… желающих. У каждого отечественного предпринимателя есть круг добрых знакомых, которые с удовольствием бы его… дезавуировали. Сам знаешь.

— Не передергивай! — возмутился Алик. — От намерения до убийства — пропасть!

— Золотые слова. Слова не просто мужа, но адвоката. На том и будем стоять. Тем более откуда тебе известно, что моя клиентка собиралась его замочить? Во всяком случае, планами своими она со мной не делилась. А ты рассуждаешь, как обыватель на коммунальной кухне.

— Обыватель? На коммунальной кухне? — От возмущения Алик захлебнулся и долгую минуту с шумом втягивал в себя воздух. — Короче! Что ты собираешься предпринять?

— А что ты мне посоветуешь? Как адвокат?

— Позвони Астахову!

Капитан Астахов из убойного отдела был их старинным знакомым, они время от времени пересекались по делам и просто так, неофициально, для посиделок и трепа. Астахов приходил в компании своего друга, профессора философии, и посиделки, как правило, затягивались до утра. Нельзя сказать, что они были друзьями, но находить общий язык им, как правило, удавалось.

— Ладно, — согласился Шибаев на диво мирно. — И что ему сказать?

— Скажи, что приходила… — Алик запнулся, мирный тон приятеля вышиб его из седла. — Что приходила клиентка, попросила установить личность, как оказалось впоследствии, убитого Плотникова, и ты, как сознательный гражданин, информируешь. Ты должен, понимаешь? Ты должен…

— …как последняя сволочь настучать на клиентку, — перебил его Шибаев. — Пусть знает в другой раз, как обращаться к частным сыщикам. Так?

— Значит, ты собираешься ее прикрыть? — Алик упал на стул и дернул узел галстука.

— Ага, своим телом. Чего ты хочешь, Дрючин? Как я тебе ее найду? Она была в парике, в очках, я видел ее минут десять от силы! Может, она и вовсе не из нашего города.

— Вот и расскажи это Астахову, пусть у него голова болит!

— Хочешь, расскажи сам. Скажи, что ты с самого начала почувствовал неладное и предупреждал, а я, дурак без чуйки, не внял. Давай, втрави меня в историю, мало мне своего горя, так еще повесь на меня эту женщину и отрави жизнь заодно и ей.