снимках село было снято довольно близко. По центральной улице горели несколько рядов костров, возле которых бестолково толкались восставшие из мертвых скелеты половцев. Чуть в стороне от них, на широкой луговине паслись лошади.

– А что сам хан?– уточнил Инквизитор, прикусивший в задумчивости нижнюю губу, не сводя глаз с экрана.

– Шарук Хан старается не появляться на публике. Его ставка располагается вот в этом доме.

Изображение сменилось. Теперь на экране бледно светилась фотография заброшенной избы-пятистенки, с покосившимися стенами и выбитыми стеклами, занавешенными плотной тканью. Во дворе огороженном старым гнилым штакетником суетились какие-то придворные, напялившие на себя какую-то современную одежду. Один из скелетов рубил дрова. Второй тащил из древнего колодца воду в ржавом ведре. У обоих на поясе висели ножны с оружием.

– Странно…Зеленый Гай вполне себе современный поселок, а тут…

– Мы тоже задумались над этим вопросом!– согласился с епископом Киевской Епархии Парасюк.– И вот, что мы нашли у себя в архивах…– откашлявшись, он достал из своей коленкоровой папочки какой-то ветхий пожелтевший документ, украшенный гербовыми печатями еще Российской империи, и начал читать:

– В управление жандармерии города Харькова от 20.07.1897 года, полковнику Зубченко лично в руки. Докладная записка от дьячка Порфирия Иванова, служителя православной церкви Великобурлукского уезда Харьковской губернии. Довожу до вашего сведения, что в деревне Зеленый Гай мною обнаружен таинственный родник, тщательно скрывавшийся местными жителями от ока Святой инквизиции. Хозяином источника является некто Марфа Жулейко 1824 года рождения. Местная уроженка. По достоверным данным имеющая сношения с нечистой силой, действующая колдунья и ведьма Ковена. Занимается знахарством и чародейством, практикуя черную магию. На мой вопрос о возможностях воды из этого родника, она отказалась отвечать, намекнув про живую и мертвую воду. Прошу, принять меры. Дьяк Иванов 20.07.1897.

– Интересно! Даже очень… – упавшим голосом проговорил главный инквизитор.– И какие меры были приняты?

– Ведьма задержана, от общества изолирована, а потом сожжена на костре, согласно приговору Святого Трибунала!– Парасюк сложил обратно в папочку документы и задумчиво почесал затылок.– Аналитики попробовали просчитать ситуацию, но…

– Что?– глава Инквизиции не знал о результатах.

– Наши спутники случайно захватили в свой объектив вот это…– старший инквизитор щелкнул клавишей на пульте управления проектором, и на белой стене возникла новая полу размытая картинка.– Прошу прощения за разрешение, но пришлось сильно снимок укрупнять, чтобы передать весь масштаб катастрофы.

На фото у колодца стоял странного вида мужчина. Его мускулистое поджарое молодой тело играло на заходящем солнце тугими буграми мышц. Он был раздет по пояс и с удовольствием из оцинкованного ведра жадно пил колодезную воду. Судя по обстановке, этот было то самое место, где расположил свою ставку половецкий Шарук Хан.

– Что в снимке странного?– нахмурился львовский епископ, имеющий мало власти в совете, так как на его территориях православие получило малое распространение.– Обычный селянин наслаждается ледяной водицей после тяжелого трудового дня в колхозе Зеленого Гая…

– Именно там мы и подумали сначала,– кивнул согласно Парасюк, перещелкивая следующее фото на своем смартфоне,– пока не рассмотрели это…

Изображение резко сменилось. Скорее всего это был второй кадр. Снят тот же самый мужчина. Те же самые короткие обрезанные шорты, те же самые мускулы, крепкие руки, чуть кривоватые волосатые ноги, ровный бронзовый загар. И в момент, когда взгляды епископов добрались до его лица, в зале для совещаний наступила напряженная тишина, отзывающаяся неприятным звоном в ушах.

– Что за б…ть!– выругался глава инквизиции, осенив себя крестным знамением.

На фотографии вместо обычной человеческой головы был абсолютно лысый череп, щербатая улыбка с белыми лошадиными зубами и острыми скулами. На затылке мужчина заметно выделялась полоска розовой кожи и пучок черного цвета смолистых волос.

– Что за игры с фотошопом в такое время?!– искренне надеясь, что снимок всего лишь попытка неудачно пошутить, загалдели встревоженно епископы.

– Увы, но это не компьютерная графика, а вполне реальный снимок из космоса,– Парасюк потушил проектор,– снимок одного из половцев, находящихся в деревне.

– Он что…– пересохшими от волнения губами уточнил черниговский епископ.– Он регенерирует?

– Но такого не может быть!– воскликнул глава харьковского прихода.– Это невозможно!

– Как оказалось, вполне себе возможно…– со вздохом заключил старший инквизитор.– Мы считаем, что дело в колодезной воде! Именно поэтому Шарук Хан решил обосноваться именно в Зеленом Гае. Видимо, в роднике течет живая вода. Тогда становится ясно, почему Шарук Хан не пытается продвинуться несколько дальше, ограничившись одним селом.

– Ждет пока все его приближенные регенерируют полностью…– убитым голосом проговорил глава инквизиции.

– Так точно! И когда это произойдет…

– У нас будут большие проблемы…– добавил за Парасюка черниговский епископ.

– Надо срочно воспользоваться всеми наличными силами и средствами и стереть поселок с лица земли!– горячась, воскликнул харьковский священнослужитель.

– А невинно убиенные жизни?– возразил ему львовский епископ.– Ты готов взять такой тяжелый крест на свою душу?

– Отмолю!– отмахнулся тот.– Будет хуже, если это…– он махнул в сторону потухшего экрана.– Вырвется из Зеленого Гая и попрет на Харьков или Чугуев! Тогда погибнут многие тысячи! Их смерть отмолить ни один из нас будет не в силах!

– Лихо…– усмехнулся львовянин.– Только, что сказать совести…

– А она у тебя есть?– заспорил харьковский глава церкви, и его борода зло затряслась, выражая сильное негодование. Они постоянно спорили и по любому поводу. Многие в совете уже привыкли к этим склокам между двумя непримиримыми противниками, а вот для Парасюка это было ново. Он тихо их прервал, заметив на лице главы инквизиции крайне недовольную мину.

– Но выход все же есть…

В кабинете наступила звенящая тишина, прервавшая ругань священников на полуслове. Все замерли и обратили взоры на скромного старшего инквизитора.

– И что это за выход, Александр Нифонтович?– уважительно обратился к нему глава инквизиции.

– Александр Дворкин!– торжественно объявил Парасюк.– Ему уже несколько раз удавалось выкручиваться из очень щекотливых ситуаций практически без потерь. Думаю, что и на этот раз, он нам поможет!

– Согласится ли он на это?– с сомнением нахмурился харьковский епископ, который прекрасно помнил историю с появлением из городских подземелий книги судеб и последнюю историю с Шаровским маньяком, в которых приняла участие семья Дворкиных.– Насколько я помню, он успешный писатель, у него двое детей, жена – врач?

– Думаю, что согласится! – улыбнулся Парасюк, и от его улыбки повеяло холодом.– У меня для него припрятан очень весомый аргумент… Если Церковь позволит, то я бы просил не отдавать приказ о начале войсковой операции два дня. Считаю, что мне их хватит, чтобы решить проблему с Шарук ханом.

– Вы так уверены в Дворкине?– спросил рассудительный черниговский епископ.

– Более