– Александр Борисович, вам какая-то студентка звонит, – в дверь снова заглядывает испуганная девушка из деканата. – На второй линии…

– Я занят! – рявкаю так, что бедняжка подпрыгивает в ужасе и исчезает за дверью.

– Она опять звонит… – пищит вскоре, даже не показываясь в проеме. – Говорит, срочно…

Уже хочу было запустить чем-нибудь тяжелым в дверь, как вдруг в моем воспаленном, запутанном мозгу вспыхивает – Лиля! Лиля ведь тоже студентка!

– Переводи… – хватаю трубку и тыкаю в нужную кнопку. – Алло! Лиля? Ты где?

– Я в такси, Саша… – отвечает ее нежный голосок. – Еду в центр…

Я хватаюсь за грудь рукой. Щемит сердце.

– В центр, значит… – повторяю медленно. – С Машенькой?

– Да, – спокойно подтверждает эта бесстыжая. – Мне срочно нужно было по одному делу, я хотела попросить у тебя присмотреть за Масюней, но ты не отвечал, и пришлось взять ее с собой…

Последняя надежда рассыпается в прах, когда она добавляет.

– А еще я хотела перенести нашу встречу на завтра, если ты не против. Мы ведь и так сегодня виделись…

Я бессвязно хриплю. В глазах взрываются странные маленькие фейерверки, кровь вскипает. Это ярость, понимаю как-то отстраненно. Больная, раскаленная, плавящая мозг ярость.

Если бы она была сейчас здесь, я бы ее убил – вдруг с изумлением и так же отстраненно понимаю. А еще осознаю, что сейчас сломаю рукой мобильник – с такой силой сжимаю его в кулаке. Вот так наверняка сжал бы сейчас ее шею…

Да что с тобой?! – мысленно ору на себя. А в глазах уже темно и сердце колотится, как сошедший с ума маленький агрегат. Такое ощущение, что не выдержит, взорвется, вырвется из груди…

Убью… убью суку…

– Раз ты так со мной говоришь, я вообще не хочу с тобой больше встречаться! – обиженно заявляет Лиля, и я понимаю, что проорал это не про себя, а вслух.

На мгновение сознание возвращается в цивилизованную ипостась, и я пытаюсь остановить ее, объяснить, что со мной что-то не так, что меня словно подменили сегодня…

Но она уже бросила трубку. Поздно. Поздно, бл**ь!

Вскакиваю, чуть не падая от броска крови в виски, и хватаюсь руками за стол. Надо остановить ее! Срочно!

Лихорадочно соображаю пару минут… и бросаюсь звонить адвокату.

– Евгеньич! – рычу в трубку не своим голосом, вспомнив только отчество - такое же, как у моего отца. – Беда, Евгеньич… Уезжает моя Лиля! Прямо сейчас едет в аэропорт вместе с Машей! Наврала, что по делу… в центр…

– Знаю, – бесстрастно отвечает мой адвокат. – Она вызвала такси в Шереметьево. Мой человек сейчас едет за ними.

– Останови ее, Евгеньич! Любым способом останови! Я знаю, у тебя есть эти способы!

– Каковы мои границы? Оплатите ли любой метод остановки?

– Всё, кроме физического вреда ей и ребенку!

– Дам знать, – коротко бросает адвокат и отключается.

Я же медленно сползаю на пол и сжимаю голову в тисках рук. Боже, что я наделал? Что?! А она?! И как теперь с ней поступать? И что со всем этим на хрен делать, даже если я сейчас остановлю ее и мою дочь?!

Лиля

Тот же день, за два часа до событий.

«Набери меня. Срочно» – получаю еще одно сообщение от Андрея, когда в который раз игнорирую его звонок. Вздыхаю и набираю, задерживаясь перед калиткой детского садика, куда я пришла навестить Масюню. Мало мне Аллы и ее странного письма, мало мне подозрений в том, что Саша думает, что я намерилась уезжать – еще и Андрей до кучи.

– Андрюх… – начинаю, заслышав голос своего бойфренда в телефоне и поражаясь, насколько быстро он ответил. Я даже сообразить не успела, с чего мне начать разговор, обещающий быть очень неприятным.

– Лиль, беда. Я улетаю – срочно! – перебивает он взволнованным голосом. Я замолкаю, выслушивая не вполне связную историю про то, как ему надо срочно куда-то лететь по бизнесу – в Тюмень, кажется. Прямо сейчас и на всю неделю, иначе сорвется какая-то сделка – в которой, между прочим, я тоже должна быть заинтересована, как работник компании.

И, поэтому, как мой босс и парень, он требует, чтобы я немедленно приехала в наш главный офис, в Москва-сити, и… попрощалась с ним. Хотя бы поцеловала его на прощанье. Потому что он, понимаете ли, должен знать, что у нас все в порядке, иначе «завалит всю сделку».

Под конец этой пафосной речи мою челюсть можно подбирать с пола.

Что значит – «приезжай попрощаться»?! Я ему что – девочка по вызову?! Уже хочу разразиться гневной речью, но он умоляет так жалобно, что я невольно осекаюсь.

– Лиль, я завален по уши, и до отлета всего два часа… Мне генеральный сказал составить перед отъездом подробную инструкцию для заместителя, иначе он облажается… Хотя бы папки подписать надо – у меня ж бардак там обычно... Куча счетов, сотни клиентов, этот придурок реально облажается. И ничего ему не сделают – сама знаешь, чей он сынок…

А сам типа не чей-то сынок – думаю я сердито, но уже начинаю смягчаться. Если у него на самом деле важная сделка, нельзя парню рушить всю малину. Ничего он мне такого не сделал, чтобы я бросала его накануне важного события. В конце концов, позавчера, когда мне было нужно, он прилетел моментально. Забрал нас с Масюней на ночь и даже не приставал, когда я сказала ему, что не хочу.

– А что, финдиректор не может папки подписать?! – спрашиваю, уже понимая, что не сможет – не его это епархия.

– Да ты что! – ожидаемо фыркает Андрей. – Там только я могу разобраться… Ну, и ты, скорее всего – ты ж самая светлая голова у нас в офисе…

Ах вот оно что! Я, с усмешкой подбоченившись, понимаю, что вся эта операция по завлечению меня в офис имеет весьма прагматичную цель – заставить меня помочь разобрать папки, а по сути, скорее всего, оставить меня все это дело заканчивать, когда Баламову придется уезжать в аэропорт.

Как ни странно, я испытываю облегчение – пусть и начатая с обмана, такая задача мне нравится куда больше, чем просто ехать куда-то «прощаться» с мужчиной, которого я в принципе собираюсь бросить. Ехать к начальнику для выполнения рабочего задания – это не то же самое, что ехать к любовнику обниматься и лизаться с ним, когда хочется думать о другом. Это честнее и вполне себе оправдано.

Я обещаю, что приеду, как только смогу вызвать такси и пристроить Масюню, но Андрей торопит, заверяя, что пришлет за мной такси прямо сейчас. И очень советует взять Масюню с собой – неизвестно как надолго мне придется задержаться, а если придется – лучше пусть дочь поиграет в специально оборудованном детском уголке в приемной, чем я буду метаться и думать, кого послать забрать ее из садика.

Но я знаю, кого. Немного поколебавшись, звоню Зорину – сначала на мобильный, но, похоже, он сел или вне доступа. Тогда я звоню ему на рабочий, прямо в ректорскую. Но и тут мне не везет – отвечает какая-то левая девица, молодая и явно неопытная.