Мои зрачки уходят под веки, руки, уже готовые отпихивать наглеца, безвольно падают вдоль тела, а в голове, взбудораженные гормонами и адреналином, вспыхивают воспоминания…

***

– И сколько их у тебя было? – с деланно равнодушным видом я забираю у него бутылку шампанского. Прикладываюсь прямо из горлышка, потому что никаких бокалов, конечно же, у нас с собой на крыше нет. А есть только он, я и одеяло, которое мы все же додумались прихватить в виду январской погоды.

А еще есть вид с пятнадцатого этажа исторического небоскреба, в котором Саша не так давно обнаружил лазейку на крышу. Здесь странно себя чувствуешь, и это скорее всего соответствует ощущениям самого дома, если он в принципе может хоть что-то чувствовать... Великан, ставший под старость пигмеем рядом со всем, что здесь понастроили за последние сто лет.

– Кого? – он смеется, делая вид, что не понимает вопроса.

– Бутылок шампанского, – я фыркаю. – Женщин, придурок.

– Достаточно, чтобы одна наглая, но невероятно стеснительная девственница расслабилась и перестала строить из себя даму-вамп.

– Ах ты ж… – я хлопаю его по плечу и пытаюсь завалить на каменный пол крыши, на одеяло, которое падает с наших плеч. – Это кто тут стеснительная девственница, не подскажешь?

У меня получается, но мои запястья оказываются в плену его рук, и вместо того, чтобы побороть его, я оказываюсь сама пойманной. Падая на спину, он утягивает меня, усаживая к себе на бедра.

На мгновение мы замираем, уставившись друг другу в глаза – так близко, я чувствую на своем лице его дыхание.  

Молчи, молчи… – мысленно уговариваю себя. Потому что знаю, что сорвется с моих губ первым, заговори я прямо сейчас.

***

– Что это? – неожиданный вопрос кажется совершенно неподходящим моменту. Мои воспоминания вспархивают, словно испуганные птицы, и я снова здесь, в полумраке аудитории, в объятьях все того же мужчины, но совершенно в другой сказке – с непредвиденным концом.

– Где? – шепчу в ответ.

– На твоим телефоне… Что ты смотришь? – его рука тянется вперед, вниз, невольно проводя по моей груди, и я вздрагиваю от чересчур острого удовольствия.

– Ерунда… – отмахиваюсь и закрываю от него экран с Биг Беном на главной картинке иммиграционного сайта. – Просто хотела кое-что почитать для эссе… Ерунда.

9-2

На этот раз Саша уходит даже быстрее, чем успевает мне надоесть. Точнее, быстрее, чем я успеваю внушить ему и себе, что он мне надоел. Уговорить нас обоих, что он зря старается, что его поезд ушел и я уже давно занята, да и вообще Маша-то не его дочь – так с какой стати он вообще старается?

От ощущения холода за спиной мне становится не по себе, хоть я и стараюсь отвлечься учебой. Убедить себя, что это к лучшему – потому что если бы он успел заметить этих весельчаков с первого ряда, скорее всего разразился бы скандал с последствиями для моих одногруппников, виноватой в котором, конечно же, посчитали бы меня. Так уж устроено мышление толпы.

И все же, мне было совершенно непонятно, почему он так быстро сбежал. Понял, что я рассматриваю перспективу других университетов? Но ведь на картинке, которую я разглядывала, ничего про это не было. Просто фотка Биг Бена. Может, я в отпуск собралась, откуда он знает?

Да и вообще, зачем тут сбегать? Если что-то не нравится, можно спросить, поговорить… Я ведь смогла найти в себе силы с ним общаться, несмотря на то, что он так по-свински поступил со мной…

– Черт бы его… – ругаюсь себе под нос.

Не идти же его искать, как тогда – при нашей первой встрече.

Поселившись в моем мозгу, эта идея начинает зудеть и покалывать, заставляя мои руки сжимать все подряд, а ноги нетерпеливо пританцовывать.

– Нет, я так больше не могу… – снова бормочу и при очередном перерыве подхватываю сумку и иду его искать. Зачем? Сама не знаю. Может, удостовериться в том, что он не подумал про меня бог весть что? Убедиться в том, что он не исчез снова из моей жизни – как тогда, когда предложил мне съездить одной на отдых в теплые края…

На ходу, направляясь в ректорскую, я придумываю причину – скажу, что хочу перенести нашу встречу на завтра. Отмазка кажется мне идеальной – с одной стороны это повод найти его, а с другой – я ведь не навязываюсь, а совсем даже наоборот – отменяю нашу встречу.

Все равно мы сегодня навидались уже предостаточно. Больше, чем можно ему на этом этапе позволить…

Выяснив по карте, где находится кабинет господина ректора, я смело иду туда.

Точнее, поначалу иду смело, но постепенно мой шаг замедляется, укорачивается, а под конец останавливается и вовсе, не дав мне дойти каких-то десяти метров.

Я решаю перевести дыхание, посидеть на одной из этих лавочек и все обдумать. Потому что все больше и больше мне кажется, что я виду себя как та дамочка, которая бежала за кем-то три квартала, чтобы сказать ему, как он ей безразличен.

Я должна перестать поддаваться на его чары! Обязана! Ведь я же знаю, отлично знаю, с кем имею дело! И должна помнить, что означает его «люблю»!

– Ничего… – мотаю головой, отвечая самой себе. – Совершенно ничего…

– Лилия Владимировна? – зовет меня неуверенный женский голос, и я вздергиваю голову, глядя на ту, кого я еще недавно хотела убедить в том, что я ей не соперница. Я в принципе и теперь хотела бы… но что-то останавливает.

– Да, – вместо этого киваю. – Слушаю вас.

– Я бы хотела… поговорить с вами наедине, – Алла явно нервничает, смущается и не знает, с какого места начать.

Мне почему-то это импонирует. Но я не понимаю, что именно не устраивает ее в разговоре здесь. Вроде, как и нет никого рядом. Мало того, она явно старается не подходить ближе, стоя в проходе коридора, уводящего в стороны лифтов.

– Пойдемте в сквер? – предлагаю я.

Возможно, она боится, что наткнется на ректора и не хочет, чтобы он знал, что мы общались. Разговор ведь явно о нем будет идти.

– Да, можно и просто сюда…

Она машет рукой в сторону все тех же лифтов, за которыми, как я знаю, расположена пожарная лестница. Пожимаю плечами. Вряд ли она наняла бригаду, которая сейчас похитит меня и вывезет из вуза, густо «населенного» студентами.

Отбросив глупые опасения, я иду следом за ней и выхожу на бетонированную площадку лестницы, где все голоса звучат гулко и загадочно.

– Слушаю вас, – повторяю.

Она понуривается и тяжко вздыхает, явно вынашивая какое-то решение.

– Понимаете, Лиля… Это ведь нормально, если я буду звать вас Лиля?

– Нет проблем, – пожимаю плечами. Она старше меня лет на десять, но теперешняя я чувствую себя старше своего возраста и вполне могу позволить себе общаться с такой же взрослой женщиной по имени. Даже если она доцент.