кирпич. Кирпич длиной в несколько сотен метров. Насколько я мог судить, на нём не было ни царапинки. Крепкий кирпич. На нём и полетим.

Последнее, видимо, я сказал вслух.

– Да, сэр, это оптимальный вариант. Корветы потребляют меньше топлива, но недостаточно прочны. Я не могу рисковать вами в текущей ситуации.

– Ты тоже за кирпич?

– Эм, вы хотите назвать этот бронированный грузовой фрегат «Кирпичом»?

– Хех, почему бы и нет. К слову, какое там название у дредноута?

– «Крнак’Т», сэр.

– Что оно хоть означает?

– «Исследователь», сэр.

– Ясно, но всё равно поменяем.

В голове завертелась куча вариантов, начиная классическими «Эксплорером», «Вояджером» и «Салютом» и заканчивая «Наутилусом» с «Навуходоносором», но я уже знал, какое имя хочу дать кораблю.

– Отныне это дредноут «Энкеладус».

– Простите, сэр, – мгновенно отреагировала ЭфЭр, – но судя по вашим же знаниям, которые я смогла считать, слово звучит как «Энцелад» и является названием спутника Сатурна.

Существовала поговорка: «Как корабль назовёшь, так он и поплывёт». Ещё я помнил, что Энцелад назван в честь гиганта Энкелада из древнегреческой мифологии. Но дальше этого моё любопытство не зашло.

– Да, всё так, молодец. А теперь повторяю, дредноут будет называться «Энкеладус». Так пафоснее и загадочнее.

– Есть, капитан.

– И ещё, насчёт пушек. Если обрезы такие крутые, зачем тогда вообще электро-что-то-там винтовки?

– Максимальная дальность гравитационных излучателей без потери убойной силы равна 200 метрам. Затем мощность импульса резко падает вплоть до 0% на 500 метрах. Максимальная дальность электромагнитных ускорителей без потери пробивной способности равна 3000 метрам, после чего следующие 2000 метров скорость снаряда падает.

– Ясно. Реально дробовик и снайперка по меркам инопланетных инженеров. А вот бесполезные пистолеты, если я правильно помню, бьют на 100 метров дальше обреза. Но мне они точно не нужны. В экспедицию возьму два излучателя и один ускоритель.

Пока мы болтали, я рассматривал фрегат снизу. Днище было почти ровным, разве что по бокам выпирали большие полусферы. Видимо, генераторы гравитации для вертикальных взлётов и посадок. На другом конце фрегата располагались сопла ионных двигателей.

Учитывая отсутствие челноков и других атмосферных летающих аппаратов, я сделал вывод, что все корабли, включая сам дредноут, могут приземляться на планетах. Когда спросил у ЭфЭр, она подтвердила мои догадки:

– Весь транспорт оснащён генераторами внешнего гравитационного и электромагнитного поля, что позволяет эксплуатировать аппараты в самых тяжёлых условиях.

С лжеНептуна вернулись несколько побитых атмосферой роботов-шахтёров, принеся с собой заполненные почти доверху баллоны с газом. Промышленные синтезаторы перегнали его в топливо и «заправили» ионные двигатели грузовоза. Получилось впритык – не меньше и не больше.

Я прошёл внутрь корабля, осмотрев трюм и рубку, на последней задержался.

– Напомни, это ведь лобовые стёкла, а не экраны мониторов? – указал я на обзорные окна фрегата.

– Псевдостекло достаточно прочное, чтобы выдержать несколько попаданий крупных метеоритов, являясь третьим по прочности материалом на корабле после деталей гиперпривода и внешней обшивки корпуса, – гордо «прорекламировала товар» ЭфЭр. – Но для создания всех трёх материалов из этого списка требуются особо редкие минералы.

– Это-то понятно.

Через несколько часов сборов и приготовлений, а ещё инструктажа ЭфЭр по управлению фрегатом и грузовичками, я прошёл в рубку «Кирпича», уселся в довольно удобное кресло, проверил состояние топливных элементов, запустил двигатель и дал добро на раскрытие грузовых врат. Весь воздух из грузового отсека перекочевал в рекуператоры дредноута. Залатанная пластина, до этого умело притворявшаяся стеной, поднялась вверх, открывая вид на космос и кусочек синей планеты, над которой, надо полагать, даже сейчас суетились роботы-шахтёры.

Мой же путь лежал дальше, ко второй планете этой системы, до которой было 20 часов лёта, судя по маршрутизатору фрегата. И это ещё быстро для такого грузовоза. Стоило поблагодарить ионные двигатели за максимально возможную световую скорость.

Конечно, мы оба перестраховывались. ЭфЭр боялась потерять новообретённого капитана, а я пока не слишком доверял силе артефакта. Теперь каждый раз спрашивал помощницу, насколько вот этого или этого хватит без учёта способностей кольца. Потому что больше не доверял свою жизнь этой ненадёжной штуке. Да меня вообще могло размазать по стенам медотсека ещё при первом прибытии на корабль – если бы силовая защита кольца отрубилась прямо в тот момент. Вдруг оно ещё не полностью заработало? Поэтому всё было честь по чести – фрегат набит запасными скафандрами, в трюме стояло четыре жилых мобильных комплекса, представлявших собой большие бронированные колёсные автодома. Ещё будучи на корабле, я, так сказать, вывел отходы, накопившиеся в организме, пока мой типа крутой артефакт не работал, и теперь боялся, как бы не захотелось по большому или по маленькому на планете. Впрочем, санузлы были во всех автодомах, и каждый до краёв заполнен сохранившимся воздухом. Думаю, будь у ЭфЭр возможность, она бы и из этого лжеНептуна вытрясла кислород ради меня. Но выше головы не прыгнешь.

Также в трюме до поры до времени покоились четыре робота-шахтёра. Сами бы они тащились на своих гравитаторах до зелёной планеты хрен знает сколько времени, а на фрегате гораздо быстрее. ЭфЭр запихнула их сюда, надеясь найти на той планете редкую руду или ещё что-нибудь ценное для производства частей сложных устройств, ну и траву, точнее, биомассу с зёрнами для оранжереи. Хорошо хоть загрузила в навигационный комп алгоритмы посадки, а в роботов – задачи по поиску и загрузке, чтобы мне не пришлось вручную маяться со всем транспортом.

Ещё моя помощница, скрепя электронное сердце, передала мне двух ремонтных дронов на всякий пожарный, которые заодно прилепили на «Кирпич» антенну дальнего действия, чтобы ЭфЭр хоть изредка, но могла связаться со мной.

И, наконец, в дальнем уголке трюма фрегата приютился дрон-разведчик, которого ЭфЭр слепила из того, что было. Основой послужила гравиплатформа всё того же ремонтного дрона, но вместо манипуляторов-клешней по всему корпусу были установлены кронштейны для камер с дневным и ночным режимами, охватывающие 360 градусов обзора. Ещё в него запихнули что-то вроде сонара. Таких бы штук пять – и не пришлось бы волноваться о нападении агрессивно настроенной «фауны».

Пока я летел за ценными ресурсами, ЭфЭр осталась на дредноуте за главную, продолжая восстанавливать звездолёт.

Настроив бортовой компьютер разбудить меня за час до выхода на орбиту, я направился к одной из десяти кают и лёг на кушетку прямо в скафандре. На этом тоже настояла ЭфЭр. Мол, вдруг разгерметизация, и меня вышвырнет через пробоину в корпусе? И какая разница, чей воздух тратить – скафандра или фрегата.