совместимы в сексуальном плане, но, по крайней мере, от поцелуев мы получали одинаковое удовольствие.

— Разденься, Рем, я хочу посмотреть, — прошептала, покраснев до кончиков ушей, но гордо выдержала наступившую тишину.

— Но вокруг темно, — описал безликий местность спустя пару мучительных мгновений, — ты ничего не поймешь, придется щупать.

— Разберемся, — кивнула я.

Чтобы снять штаны, мужчине пришлось привстать. Я с замиранием сердца наблюдала за движениями, силясь что-то рассмотреть.

Покончив с одеждой, Рем снова сел напротив, ожидая моих дальнейших поручений.

— Можно? — спросила, протягивая к нему руку.

— Да, — ответил коротко, но я с трудом узнала слово, звук мужского голоса был скрипучим словно немазаное колесо.

Рука наткнулась на гладкий торс, я провела по нему пальцами, прислушиваясь к ощущениям. Собственное тело необычно реагировало на подобные действия. Подушечки пальцев волнующе покалывали, дыхание спотыкалось. Я возбуждалась, покусывая губу, и опьяневшая опускала руку ниже.

Я не была совсем непросвещенной в вопросе мужской физиологии, но во втором классе нам такого еще не преподавали. А дальше… мир сошел с ума. Поэтому знала я не то чтобы много и не была уверена, что все из имеющейся информации правда. Источники были неблагонадежные — любовные романы, рассказы Джефа и девочек из Общины, которые норовили похвастаться после каждого похождения в гости к разведчикам.

Поняла, что что-то нащупала, когда со стороны Рема послышался тихий стон. Перепугавшись, отдернула руку, но мужчина схватил ее на лету, возвращая обратно.

— Теплый, — констатировала я, проводя рукой по так называемому мужскому половому члену, который, по ощущениям, был около двадцати сантиметров.

Девочки говорили, что двадцать сантиметров — это хорошо, но я не особо верила, что что-то настолько большое и инородное проталкивающееся в твое тело — это к добру.

— Скажи, Рем, ты девственник?

— Я… ну… в общем, да, — проговорил сквозь зубы, пока я гладила пальцами забавную головку его органа, из которого выделялась липкая жидкость.

— Я тоже. Давай исправим это сегодня, — проговорила уверенно, почти не дрогнувшим голосом.

— Ты уверена? Место плохое, да и я не самый идеальный партнер.

— Не хочешь? — переспросила дрожащим голосом, — тогда ладно, давай спать, — отвернувшись, поползла моститься под одеяло.

Момент, когда Рем аккуратно, но молниеносно перевернул меня на спину и навис сверху был безбожно упущен.

— Так хочу, что скулы сводит. Ты чистая и невинная, как энергия, что излучаешь. А я никто. Тень, что должна охранять твой свет.

— Ты не просто тень, Рем, — приподнявшись, обняла его за плечи, зарываясь пальцами в волосы, — а я не какое-то там божество, а обычная девушка, которая наконец-то нашла того, кому не стыдно отдать невинность, кто примет ее правильно. В мире творится хаос, а мы два кусочка огромного пазла, которые нашли друг друга. Непонятно, что нас ждет завтра, каждый день — путь по краю вашей бездны, но я знаю, чего хочу сегодня, сейчас. Тебя.

Дальше говорить было бессмысленно. Наши губы слились в нереальном поцелуе, наполненном первобытной страстью, эссенцией чистого желания. Руки Рема более уверенно скользили по телу, сжимали ягодицы, поднимались к грудям, проскальзывая под ткань майки.

Мы были как монолитный факел вспыхнувшей страсти. Я впервые ощущала нечто подобное и это было чумовое ощущение единения. Почему я ждала почти целую вечность, если этот мужчина уже так долго рядом?

Не отрываясь от моего рта, нежно поглаживая ноги, Рем осторожно развел их в стороны. Я лежала ни живая, ни мертвая, боясь вдохнуть, но сгорая от страсти, обуревающей тело.

— Ты недостаточно мокрая. Может быть слишком больно. Скажи, что тебя возбуждает, и я сделаю. Что угодно.

— Я… я не знаю, — скисла, наверное, похожая на спелый помидор от стыда.

Выдохнув, словно перед прыжком в холодную воду, Рем опустился, став покрывать мое лицо поцелуями, спускаясь к ключицам и вызывая по телу табун слоновьих мурашек.

Прокладывая дорожку из поцелуев вниз, мужчина обвел языком съежившийся сосок, вызывая мягкие волны удовольствия, накрывающие с головой.

— А-ах, — не сдержала стона, начиная понимать, о чем говорил Рем — на бедрах отпечатывалась влага моего возбуждения.

Склонившись к моему уху, мужчина прошептал:

— Ты такая чувствительная. Сводишь меня с ума.

Усмехнувшись, подняла на него смущенный взгляд, укрытый поволокой возбуждения. Сверху вниз смотрел такой же лохматый и тяжело дышащий мой партнер.

— Не боишься?

Я отрицательно замотала головой, а потом добавила:

— Немного.

ГЛАВА 12

И все-таки было больно. Приступив к главному этапу нашей внезапной близости, Рем старался двигаться плавно и осторожно, но боль все равно присутствовала. Я волновалась, кусала губы и настороженно прислушивалась к каждому ощущению. И не могла расслабиться до конца. Казалось, что девочки мне соврали о том мифическом удовольствии, которое можно получать от секса.

— Прости, — взволнованно прошептал мужчина мне на ухо, услышав тихий всхлип, — хочешь, я перестану?

— Нет! — я ухватилась за его плечи, грозно сверкнув глазами. — Продолжай, я собираюсь понять, в чем дело!

— Кровь, — растерянно, с паническими нотками в голосе констатировал любовник, — тебе настолько больно?!

— Да нет же, это нормальное физиологическое явление. Слышала, что у многих девушек вот так в первый раз. Хотя я не эксперт в этом деле.

— Может, перестанем? Я не хочу, чтобы у тебя шла кровь. Прости, я оказался недостаточно умелым, чтобы твой первый раз прошел лучшим образом.

— Нет, не вини себя! — спохватилась я, повиснув у мужа на шее и толкая его на постель, чтобы оказаться сверху, — я не собираюсь ни о чем жалеть. Продолжаем! Нужно, чтобы было что вспомнить, это ведь и твой первый раз!

Опустившись, успокаивающе чмокнула разволновавшегося мужчину в губы и попыталась взять инициативу в свои руки, чтобы контролировать процесс.

На удивление, вернуть член Рема в прежнее твердое и непоколебимое состояние оказалось несложно, несмотря на опасения. Я даже увлеклась процессом, и саднящая боль внизу живота чуть стихла.

И вот уже подо мной лежит снова до крайности разгоряченный нагой красавец, пожирающий взглядом больших глаз. Мне нравился этот взгляд, словно происходящее здесь — сокровенное таинство, что-то нерушимое, что теперь навсегда останется между нами. А я сама — главный приз всей его жизни.

Сглотнув ставшую вязкой слюну, вдохнула полной грудью и шагнула в эту пропасть. Пути назад уже не осталось.

В этот раз ощущения немного отличались, несильная боль скорее будоражила, чем мешала. С нескольких толчков получилось приноровиться и даже почувствовать отголоски обещанного удовольствия.

В следующее мгновение Рем застонал, схватил меня, перевернул и сделал несколько контрольных толчков, оказавшимися на удивление приятными, после чего еще громче застонал, застыл и одним движением повалился на постель, прикрывая глаза, дыша громко и