Удары за грудиной отдаются по всему организму, а саму закручивают в вихрь новые эмоции и подбрасывает ввысь.

Его пальцы сильно вцепляются мне в волосы и перебирают пряди. Поцелуй становится все глубже. Кажется, Аверин сейчас проглотит меня.

Кожа Стаса горит, когда я провожу ладонью по плечам и веду к лопаткам. Он дергается, стоит мне ногтями выцарапать бороздки. Наверняка останутся следы. Мне хотелось их оставить.

Между ног натирает ткань трусов и шов проклятых джинсов. Закусываю сильно губу, когда Аверин заставляет откинуть голову. Он припадает к тонкой шее, присасывается к ней и покусывает. Каждый его укус как приятное покалывание расходится внизу живота. Трусь непроизвольно, понимая, что Стас проделывает то же самое.

Его джинсы недвусмысленно топорщатся, когда мы переводим дыхание и ненадолго отлипаем друг от друга.

Страшные несколько секунд. Одинокие, холодные, муторные.

– Лисица, если ты до сих пор думаешь, что я благородный и сознательный, то ты глубоко заблуждаешься на мой счет.

Ледяная корка с острыми краями царапает внутренности от гортани до стоп после его слов.

И нет, я знаю, что Аверин прав. Мне не стоит ждать от него рыцарских подвигов и клятв в вечной любви и верности.

Но господи, как же хочется!

– Если ты думаешь, что резко мне разонравишься, то ты тоже заблуждаешься на мой счет. Мажор!

– Почему ты такая…

Дыхание срывается. Я издаю не то стон, не то всхлип. Сама не в состоянии понять. Мне просто до ужаса хочется узнать, какая я в его глазах. Но смертельно боюсь услышать его гнусную правду.

“Он неблагородный”, – повторяю тысячный раз.

– Глупенькая.

– Не боишься, что заражу тебя своей глупостью? Через слюну?

Аверин смеяться начинает. Взгляд вновь на губы опускает, облизывается словно я сладкий и долгожданный десерт. Это чувство греет.

– Самоуверенная лисица. Упрямая.

– Это что-то вроде комплимента, а, Стас Аверин?

Глаза мажора как бездонные колодцы. Примагничивают меня к себе, заманивают. Я и в самом деле лишаюсь воли, когда он так на меня смотрит.

Аверин берется за края моей кофты и стягивает ее с меня через голову. Остаюсь перед ним в одном простом лифчике белого цвета.

Дышу часто, прерывисто. Взгляд его поймать стараюсь, а он прожигает им мою грудную клетку. Стас не касается руками, но я отчетливо чувствую его ладони на своей коже.

Из приоткрытых губ Аверина срывается шумный выдох.

Моя очередь избавить его от футболки. Глаза жжет от желания увидеть рельеф его тела. Мне ведь только через ткань оно было доступно. А сейчас могу коснуться, погладить. Очертить…

– Нравится? – глухо спрашивает, когда я так жадно рассматриваю.

Цыкаю и закатываю глаза. Даже сейчас мажор остается самоуверенным придурком.

Одна его интонация чего стоит. Он будто не имеет права не нравиться.

Аверин берет меня под бедра и несет на диван в зал.

Не в спальню. На свою кровать.

Припадает снова к шее и ведет языком мокрую дорожку до выемки ключицы. Веки прикрываю от удовольствия. А Стас толкается в меня бедрами, прямо говоря о своем желании.

Аверин меня хочет. У мажора на меня стоит, и это отдается жаром между ног. Там настоящий потоп и несказанно ноет.

– Лис…

Господи, это прозвучало лучше, чем мое имя. Мягче.

Только от этого обращения в уголках глаз защипало, и мне бы закрыть глаза и отвернуться.

Не хочу, чтобы он видел, как сильно меня это зацепило.

– У тебя уже был секс?

Замираю. И Аверин тоже.

Указательным пальцем заставляет повернуть голову и посмотреть на него. Между нами разница в четыре года, а, кажется, добрую десятку лет. Я чувствую себя подростком перед классным опытным мужчиной, который знает чего хочет.

Все его девчонки наверняка тоже знали, как доставить удовольствие.

А я…

Ему разве нужно знать, чтотогдамне было очень больно? И неприятно. И очень сухо. Каждый толчок как грубой щеткой по ране.

В этом стыдно признаться.

О чем я только думала, заходя к нему домой? Да и вообще, общаясь с мажором. Мы же оба знаем, к чему наши встречи и наше общение ведет.

– Иди ко мне, – просит ласково.

Все жилы маслом смазываются, мышцы растворяются. Я становлюсь немой и податливой как теплый пластилин.

Аверин садится и усаживает меня к себе на бедра. Мои ноги по разные стороны от него, а в промежность упирается твердый член. Пружина внутри меня сжимается от соприкосновения наших тел даже через одежду и разжимается с глухими одновременными стонами.

И снова целуемся.

Уже по-другому. Как будто это начало чего-то большего, масштабного. Пальчики ног подгибаются, когда Стас снова языком обводит мои губы и тут же сплетается с моим.

Пальцы постоянно царапают, тела бьются. Мы оба словно привязаны плотными канатами и как волны движемся. Толчок – уносит, еще толчок – разряд бьет по точкам, раскрашивая на составляющие.

– Стас…

Останавливаюсь. Силой отталкиваю Аверина.

Догадка бьет по вискам. Сложно и слово сказать. Язык опухает, и из горла лишь хрип вырывается.

– Ты же со мной не играешь?

Глава 16. Саша

Глава 16. Саша

– Первый оргазм? – так уверенно спрашивает, я теряюсь и прыскаю от смеха.

– Нет.

Саша.

– Ты же со мной не играешь?

Стас застывает. Кажется, все вокруг застывает. Земля прекращает вращаться, а сердце биться.

Губы от наших поцелуев горят огнем, не прикоснуться. В какой-то момент подумала, что вот она черта, которую сейчас перейдем. Днем, на диване.

Мои джинсы уже расстегнуты, а рукой Стас проникает за кромку трусов.

Дыхание никак не восстановится, в груди все болит от чрезмерной вентиляции.

Мажор грубо хватает мою руку, которая лежала у него на шее, и перекладывает на свой пах. Чувствую твердость. Член горячий и немного подрагивает.

Чуть сжимаю его и вижу, как взгляд Аверина становится еще глубже, еще темнее. Ноздри широко раскрываются при вдохе, а губы становятся тоньше. Каждая мышца на его лице напряжена. И это чертовски возбуждающе.

– Похоже, что играю?

Он ждет ответ, какую-то реакцию, а у меня внутри полнейший хаос. Я как пьяная, хотя в моей крови нет ни грамма алкоголя.

Опускаю взгляд на свою руку, которой сжимаю член Аверина. Пусть и через боксеры, но я все чувствую.

Между ног противно пульсирует, хочется хныкать, чтобы дикая пульсация и ноющее чувство растворились.

Снова чуть сжимаю член, веду по нему через ткань и смотрю на все, что делаю, будто со стороны. Мы оба смотрим,