быстро. Они работали, ходили в гости, принимали их у себя, в отпуске отдыхали по полной программе, путешествуя в разных направлениях. День рождения Ксении в 2011 выпал на будний день, но 22 она должна была уехать в Турцию и двадцатипятилетний Юбилей перенесли на выходной. Водитель забрал её у подъезда и повёз в аэропорт. Было около девяти вечера. Уже проехав мост, почти выехав за город, она заметила, что Виктор Иванович, сидящий рядом, стал бледным, а дыхание его стало тяжёлым.

– Пётр Иванович, аэропорт отменяется. Разворачивайтесь и езжайте в ближайшую больницу. Поторопитесь, – она ослабила узел галстука на шее шефа и расстегнула пуговицы рубашки. – Максим Геннадьевич откройте окно, – сердце Ксении бешено колотилась. Она позвонила в скорую и объяснила ситуацию.

Машина въехала на территорию, сбив шлагбаум, не дождавшись охранника. У приёмного покоя их уже ждали с каталкой. – Максим Геннадьевич, постарайтесь договориться с охраной мирным путём и возвращайтесь в аэропорт. Поменяйте билеты на завтра. Утром я позвоню туркам, а сейчас свяжусь с дочерью Садовского и буду ждать вас здесь.

– Думаешь, накладок не будет?

– А у нас нет другого выхода. Будем надеяться на лучшее.

Ксения позвонила Марине, и устало присела на кушетку. Она рассказала приехавшим детям о случившемся и теперь все ждали вердикта врача. Время остановилось. Прошло больше часа, прежде чем к ним вышел доктор.

– Инфаркт, состояние тяжёлое, но стабильное. Сейчас он в реанимации. Вам лучше поехать домой и вернуться утром. Вещи больного заберите в приёмном покое. Все вопросы завтра.

– Я понимаю, что вам сейчас не до этого, но вы должны меня выслушать. Я отправила юриста в аэропорт поменять билеты на завтра. Полетим с ним вдвоём. Иначе мы потеряем контракт, и от этого вашему отцу не станет легче.

– Ты сможешь это сделать?

– Я очень постараюсь, но нужно заменить в шапке контракта данные на мои, как доверенного лица. Нужен приказ задним числом о моих полномочиях на случай непредвиденных ситуаций. Пусть он будет со сроками или бессрочный. Максим Геннадьевич подскажет, как это сделать. Турки знают нас. Думаю, этого будет достаточно. Встретимся завтра часов в одиннадцать в офисе. Вы успеете с утра навестить отца.

– Как-то это всё неправильно, – нерешительно сказал Антон. – Отец, конечно, тебе доверял. Но ты уверена, что справишься?

– У вас есть свои соображения по этому поводу?

– Нет. Думаю, со мной они вообще могут не разговаривать.

– А я хотя бы попытаюсь. В конце концов, хуже не будет.

Дождавшись юриста и водителя, Ксения передала им диагноз врача, разговор с детьми шефа и вопросительно посмотрела на юриста.

– Вы всё правильно рассудили по договору и приказу. Меня смущает их приём. Они могут обернуть отсутствие шефа в свою пользу и получить хоть какую-нибудь выгоду для себя. Будьте внимательны в разговоре. До завтра.

– Пётр Иванович, я оставлю чемодан в машине, пусть покатается. Документы при мне. – Она поднялась в квартиру около полуночи. Тихо открыв дверь, чтобы не разбудить Артёма, вошла в прихожую. В квартире было темно, только в кухне светился экран телевизора. В этом свете она увидела подругу Лену, которая «оседлала» её мужа, сидящего на диване. Включив верхний свет, чего никак не ожидала пара, тихо сказала: – Картина маслом «Не ждали». И давно вы этим занимаетесь за моей спиной? Хотя какая теперь разница. – Она достала чемодан, прошла в спальню, открыла шкаф и покидала с плечиков и полок вещи Артёма в него. Закрыла и вышла в прихожую. – Сделайте одолжение, уйдите оба тихо, чтобы не беспокоить соседей. В противном случае я прямо сейчас позвоню твоему отцу, Артём.

– Ты почему не улетела? Что-то случилось?

– Тебя это не касается. Остальные вещи заберёшь в выходной. Ключи я забираю. Прощайте, друзья.

– Это и его квартира, – в сердцах выпалила Лена.

– Ошибаешься. Квартира эта моя, и он об этом знает. Уходите оба.

Закрыв за любовниками дверь, наконец, сняла пальто и обувь. Выключила телевизор, и, присев к столу, заплакала. Жалея себя и ругая, только через час вошла в спальню, заведя будильник на шесть. Ночью спала беспокойно, а проснулась с головной болью. Первым делом собрала оставшиеся вещи и обувь Артёма, осмотрев все шкафы, найдя для этого объёмную китайскую клетчатую сумку. Сложила его документы в пластиковый конверт. Сумку поставила у входа, положив сверху конверт. Она гнала от себя мысли об Артёме, стараясь сосредоточиться на командировке, но все время возвращалась к нему. «Мне казалось, что между нами полное понимание и доверие. Разве можно так искусно притворяться? А как это ещё можно назвать? Он провожает меня с любовью и нежностью, а через три часа я застаю его с другой женщиной, и мне кажется, началось это не вчера. Мы женаты чуть больше трёх лет. Лена, после переезда сюда, приходила ко мне в его отсутствие. Чего ему не хватало, если он завёл себе подругу? Простить его я не смогу. Он мне в данный момент просто неприятен. Да, больно, но пережить придётся. Может, я сама виновата, что была слишком удобной? Захотелось разнообразия? Вернусь из командировки, подам на развод и это не обсуждается. Не думаю, что он станет делить со мной имущество. А что имел в виду его отец, когда я, продав бабушкину квартиру, передала ему деньги. Он тогда сказал: «Надумаешь делить имущество, я тебя без штанов оставлю. Уяснил?» Я тогда не поняла, сказал ли он это всерьёз или пошутил, но вид у него был серьёзный. А чуть позже, на Юбилее моего отца, он интересовался нашей жизнью и добавил: «Ты не позволяй себя обижать даже словом и никогда не оправдывайся. Есть мужчины, которые женившись, считают, что жена теперь никуда не денется, и начинают чудить. Будут проблемы – звони». Видимо, отец знал, о чём говорил чуть больше года назад, или догадывался, чем наш брак может закончиться. Вот и выходит, что всё было предрешено самим Артёмом. Годом позже, но это бы случилось. И как можно не принять, если его поступок доказывает это».

Приняв душ и позавтракав без всякого аппетита, Ксения позвонила в Стамбул, изложила ситуацию и сообщила о прилёте в понедельник. Следующий звонок сделала в больницу, узнать о состоянии Садовского. Ей сообщили, что пациент пришёл в себя, но пока находится в реанимации. Подумав о предстоящем дне рождения, она улыбнулась, принесла стремянку с лоджии и поднялась на антресоль в прихожей. Здесь у неё был маленький тайник, о котором знала только она. Часть морозовских долларов, оставшихся после стажировки, деньги, положенные Садовским под подушку. «Это моя компенсация за разрушенные