Грифон кивнул в ответ. Он вспомнил — и теперь недоумевал,как мог забыть:

— Это Сирвэк Дрэгот, цитадель стражей Земель Мечты.

Моргис обернулся и посмотрел на пустоту над плечамиконвоиров:

— Уж не хотите ли вы сказать, что это ваши друзья?

— Времена меняются. Прошло сто лет. А может быть, и больше.

— Двое против четверых — шансы неплохи, — еле слышнопроговорил дракон, однако в голосе его не было особой уверенности.

— Двое против восьмерых, — поправил Грифон. — По-моему, мыпришли.

Еще четверо безликих стояли по обе стороны от тяжелойдеревянной двери, изукрашенной причудливой резьбой. Разглядывая их, птицелеввнезапно догадался, что это вовсе не слуги, а существа, имеющие свои, особыецели, которые в данный момент совпадали с целями Повелителей Стражи ЗемельМечты. Не догадался, поправил себя Грифон, просто еще одно воспоминаниевырвалось на волю.

Гнев душил его. Столько вспомнить о людях и предметах, чтоокружают его, и ничего — о себе самом!

Двое безликих, стоящих ближе к двери, распахнули ее. Грифонаи Моргиса без всяких церемоний втолкнули в комнату — такую же роскошную, как ита, где проснулся Грифон, однако явно предназначенную для судебныхразбирательств. На высокой кафедре расположились четверо. Одного — точнее, однуиз них — Грифон и Моргис сразу узнали. Это была та самая черноволосая женщина,которая руководила их пленением. Сейчас она смотрела на них так, точно готовабыла проглотить.

В наиболее ярко освещенной части комнаты (сейчас день,рассеянно подумал Грифон, подняв взгляд на потолок, где располагалось окно)стояли два совершенно одинаковых немолодых человека. Точней, почти человека.Движения их были настолько синхронны, что невольно возникала мысль о двухмарионетках, которыми манипулирует один кукольник. Они не только моргали, нодаже дышали в унисон. О том, что это все-таки не люди, говорили их глаза —круглые и многогранные, как у насекомых,

В центре кафедры восседала высокая человекообразная фигура,облаченная в красно-белое одеяние; лицо ее закрывала маска из тонкой ткани.Грифон рискнул предположить, что это человек, по крайней мере, существомужского пола. Здесь он явно был самым главным.

— Надеюсь, вы оба хорошо отдохнули, — сказал он.

— Еще бы, — огрызнулся Моргис. — У нас не было выбора!

— Ах, вы об этом! — Он поерзал, точно ощущая неловкость.Близнецы синхронно нахмурились. Женщина оскалила острые зубки. — Прошу прощения.Все должно было произойти иначе. Нелюди собирались встретиться с вами вгостинице, но вы почему-то сбежали и затеяли схватку с волками-рейдерами.

— Дураки, — хором произнесли близнецы.

— Мрин-Амрин, уймитесь, пожалуйста. — Человеке маске властноподнял руку. — Те арамиты понятия не имели, кто вы такие. Они направлялись кодному купцу, который не заплатил им то, что, по их мнению, с него причиталось.

Грифон и Моргис переглянулись.

— Извините… — обратился птицелев к фигуре в маске. — Вы,кажется, нас знаете — по крайней мере, вы не спросили наших имен, — но мы незнаем вас.

— Прошу прощения. Я — Хаггерт. — Он встал, осторожнопридерживая маску. — Справа от меня — Мрин-Амрин, а слева — Тройя. Впрочем, —добавил он не без лукавства, — с ней вы уже знакомы.

Грифон сделал глубокий вдох:

— Если я правильно помню, вы — Повелители Стражи? Всечетверо?

Он был готов поклясться, что лицо под маской нахмурилось:

— Вы не вполне правы. Мрин-Амрин и я действительноПовелители Стражи, Тройя — нет.

— Я — просто Страж, — промурлыкала женщина, но тон еевыражал прямо противоположное.

— Между прочим, нас тут трое! — выкрикнули близнецы. —Хаггерт, Тройя и я!

Моргис зашипел. Грифон уставился на двух Повелителей Стражи,одинаковых, как две капли воды. Он готов был поверить, что это и вправду одинчеловек. Может быть, в Землях Мечты человек может находиться в двух местаходновременно?

— Спокойней, мой друг, — обратился Хаггерт к раздвоенномусуществу. — Вы ведь знаете, как мы, Стражники, выглядим в глазах других. — Онснова повернулся к «гостям». — Наша сущность изменилась. Мрин-Амрин оченьгордился своей яркой индивидуальностью; теперь он утратил ее — люди видят егокак двух человек одновременно. Сам я часто распоряжался другими благодаря однойлишь своей неотразимой внешности. Мои решения не всегда были продуманы — я ведьзнал, что и так без труда смогу склонить людей на свою сторону. Теперь же ядолжен рассчитывать только на свой разум, если не хочу разрушить все, чтосоздал. — Хаггерт в волнении теребил краешек маски.

— Все мы что-то утратили, защищая нашу землю, — добавилаТройя, — хотя кому-то это может и не понравиться. — Она зазывно улыбнуласьГрифону.

— Понимаю, — ответил он. Моргис промолчал.

— Давайте-ка лучше поговорим об этой парочке, — хором сказалМрин-Амрин. Оба его тела подняли правую руку и ткнули указательными пальцами вГрифона и Моргиса. — Узнаем всю правду об этом гибриде — этом уроде…

Грифон вздрогнул — ненависть, прозвучавшая в этих словах,живо напомнила ему Д`Шая:

— Меня осуждают за то, что я — это я? Если так, то я желаюзнать, почему.

Хаггерту и даже Тройе явно не понравилось поведениеМрина-Амрина. Страж в маске осторожно покачал головой:

— Простите и постарайтесь понять. В последнее время мыоказались в очень трудном положении. Существа, о которых лучше вслух неговорить, начали поднимать свои мерзкие головы. К вам это вовсе не имеетотношения. Не правда ли, Мрин-Амрин?

Четыре многогранных глаза слегка затуманились:

— Мои извинения. Это было неуместно.

— Итак, дальше. Мы встретились, чтобы найти ответ на одинвопрос: кто вы и откуда взялись. — Хаггерт сунул руку в карман и извлек оттудакрохотный свисток. Глаза Грифона округлились; он стал судорожно шарить всобственных карманах. Там было пусто. Это был его последний свисток! Грива наего затылке встала дыбом, из горла вырвался грозный рык. В этот миг Грифон былбольше похож на разъяренного льва, чем на хищную птицу.