Сколько всего она узнала за то короткое время, что провела здесь! Она спустилась по ледяным пещерам так глубоко, насколько отважилась, а тем временем история их семьи разворачивалась у неё на глазах. Эльза видела, как мама спасла жизнь папе в Зачарованном лесу. Наблюдала, как они росли вместе, стали друзьями, полюбили друг друга. Чувствовала, как больно было Идуне скрывать, что она из нортулдров. Она и сама отлично знала, чего стоят секреты.

Далеко не все воспоминания были радостными. Эльза видела страх в глазах отца, когда он понял, что магические способности дочери растут. Это не означало, что он её не любил. Наоборот, он искренне верил, что поступает правильно. Но Агнарр тоже рос среди тайн. Жизнь приучила его придерживаться ужасного правила: «Не открывай, храни секрет». Он передал его дочери, думая, что так поможет ей стать достойной королевой. Одобрил бы он то, что она передала корону Анне? В глубине души она верила, что одобрил бы. Он сделал бы всё на свете, чтобы его девочки были счастливы.

И теперь она по-настоящему была счастлива, подумала Эльза, спрыгивая со спины духа воды и входя в ледяную пещеру. Она жила в Зачарованном лесу, свободная от страхов и постоянного чувства вины. Теперь у неё было всё, что она хотела, что ей было нужно. У неё на душе было спокойно. Её магия становилась всё более искусной.

У неё была сестра.

И Эренделл.

Эльза была поражена тем, как все в королевстве отнеслись к тому, что она решила отказаться от трона. Больше всего она боялась, что они разозлятся, решат, что она их бросает. Но вместо этого они спокойно приняли её решение. Они поняли, что ей это необходимо. Что за эти три года она отдала им всё, что могла. Что пришло время ей пожить для себя.

Когда она объявила о своём решении своим подданным и услышала крики поддержки, слёзы благодарности потекли по её щекам. Они и правда любили её. Не просто как королеву, но и как обычного человека, рядового жителя Эренделла. Они были готовы отпустить её, и поэтому она никогда по-настоящему не покидала их.

Шаги Эльзы эхом разносились по ледяным пещерам. Их своды мерцали. Со всех сторон на неё смотрела королева Идуна, радостно улыбаясь дочери. Ахтохаллэн и сама была матерью – матерью всех духов. Поэтому она часто показывала Эльзе воспоминания о её маме, чтобы порадовать. Девушка прекрасно понимала, что это всего лишь отголоски прошлого, ведь королева давно умерла, но её сердце всё равно радостно сжималось при виде родного лица. Мама не просто подарила ей жизнь. Она любила безусловно. Верила, что её силы – это дар, а не проклятие. И в итоге пожертвовала жизнью в попытке спасти её.

Наконец Эльза оказалась в самом сердце ледника. Ледяные стены тянулись вверх насколько хватало глаз, на их поверхности плясали воспоминания о самых разных людях и событиях. Ахтохаллэн знала всё. И хранила эти знания в своих чертогах. Этот ледник вмещал больше, чем самая обширная библиотека. Эльза не сомневалась, что и на её вопрос здесь найдётся ответ. Она подумала о странной темноте, бурях и грозах, драуге, напавшем на Анну в лесу, а потом вспомнила, как её силы истощились без какой-либо причины, когда она попыталась показать сестре воспоминание об их родителях.

Вдруг Эльза кое-что поняла. Это не её магия испарилась. Это она напрочь забыла воспоминание, которое хотела вернуть к жизни.

И не только она вдруг теряла память. Ночью в Зачарованном лесу Кристоф собственными глазами видел порванную палатку. Но уже через несколько минут не смог вспомнить, что с ней случилось. А на следующий вечер, когда они были в пастушьей хижине после встречи с драугом, Анна так радовалась, что увидит воспоминание об их родителях, но вдруг совершенно потеряла к нему интерес. Еще через день оказалось, что она забыла о плане действий, который они составили перед сном.

Всему виной обычная забывчивость? Или потеря памяти связана с драугом? Значит, догадка Анны была верной? Этот монстр и правда когда-то был принцессой Сессил, а Кристоф случайно вернул её к жизни, рассказав её историю в годовщину смерти?

Эльза приложила ладонь к ледяной стене и попыталась сосредоточиться. Она искала воспоминание, которым хотела поделиться с Анной, о том, как их родители танцевали и смеялись в бальном зале. Она извлекала его уже сотню раз – оно было одним из её любимых.

Но на этот раз оно не материализовалось.

– В чём дело? – прошептала она, хотя и знала, что ледник не ответит. – Куда пропало воспоминание? Почему я больше его не вижу?

В горле встал неприятный ком. Что происходит? И как это связно со всем остальным? В конце концов не так страшно, если люди что-то забудут, но вот если Ахтохаллэн потеряет память – это будет настоящая катастрофа. Сердце Эльзы бешено стучало, от волнения у неё закружилась голова.

– Попробуй что-нибудь другое, – сказала она себе, пытаясь успокоиться. – Папа в юности сидит под любимым деревом. Мама свешивается с ветки вниз головой и разыгрывает его.

Ещё одно любимое воспоминание. Его она тоже пересматривала десятки раз. На секунду ей показалось, что она что-то видит. На зеркальной ледяной глади появилась рябь, воспоминание начало формироваться... но тут же растворилось. По льду пробежал туманный вихрь, и он потемнел. Воспоминание исчезло. Как будто его украли.

Когда Эльза уже была на грани отчаяния, своды ледника вдруг снова начали искриться. В воздух поднялся серый туман. Спустя мгновение прямо перед ней появились ледяные скульптуры. Но это были совсем не её мама и папа и их любимое дерево. Это были две девушки примерно её возраста в старомодной одежде. Эльза наблюдала, как лёд расползается во все стороны, превращаясь в окружающий их пейзаж. Вскоре стало ясно, что это берег реки.

Девушки ссорились. Эльза начинала понимать, что хочет ей показать Ахтохаллэн.

Она вспомнила рассказ Кристофа о сёстрах из Вестерланда: «И вот однажды желание Ингер исполнилось. Во время поездки в Эренделл она застала сестру одну на берегу реки».

– Что это значит? – прошептала она, холодок ужаса пробежал вдоль её спины.

Эльза хотела отвернуться, но понимала, что этого делать нельзя. Она должна была узнать правду. Словно ожив, ледяные изваяния начали двигаться. Одна из девушек покачнулась и упала в бурлящую реку.

– Ингер! – звала она сестру, барахтаясь в воде. – Ингер, помоги мне!

Её отчаянный крик эхом