— Что по ходу скрысили? — бесцеремонно поинтересовался Эргоном, прислонившись к бортику и набивая трубку из кисета.

Его собеседники сделали возмущенные лица, но потом сознались в попутной экспроприации из подвала «Трубочного зелья» двух бутылок коньяка, одной вина и одной — уксуса (взятой по ошибке), а также трех пачек табаку, которые гном бесхитростно набил себе за пазуху.

Эргоном покачал головой, велел Васисдасу вытащить коньяк, выбил пробку и отпил прямо из горлышка. Эльф, явно сознавшийся далеко не во всем, постарался вернуть разговор в прежнее русло:

— Так кута фести ясчик? Не успеем ше! Сейтшас са прикатиром погонимся!

— Ох, бригадир, бригадир! — вздохнул Эргоном. — Столько возни… По правде сказать, плюнул бы я на него.

— Как — плюнуль?

— Сатшем плеваль?

— Да затем, что есть дела поважнее. Крупная игра намечается… Так уж и быть, скажу, — решил он. Эльф и гном тотчас придвинулись к нему. — Запад выделяет Кохлунду деньги на перевооружение. И неплохая собирается сумма, за нее в правительстве будет большая драка. Выиграет тот, что предложит наилучший план перевооружения. У меня хорошие связи в команде господина Перебегайло, и я могу это дело провернуть. У остальных планы — как сделать перевооружение самым дорогим. А у меня есть план, как сделать его достаточно эффективным, чтобы обеспечить дальнейшие инвестиции. Вы мне в этом деле еще понадобитесь.

— Политик… — поморщился Гемье. — Эргоном, это же нье наш профиль…

— Крясное это тело… — поддержал его Васисдас, правда, без ярко выраженного отвращения.

— Я понимаю, что тырить хлам по подвалам легче, а грабить на большой дороге приятнее, — презрительно сказал Эргоном. — Но настоящих денег так не получишь.

— Уи, я все понимаю, но пойми и ти, Эргоном: я просто люблю наше дело. Давай, как прежде, сколотим бригаду… Ты видель домових — вот тебе уже готовие коротишки! Берьем четверых, ищем пару человьеков и — нас ждут великие дела! Эргоном, что есть лучше, чем крепкий бридага?

— Лучше, чем крепкая бригада, мой верный друг? Есть кое-что, например, обеспеченная старость.

Гемье нервно дернул плечами. Гномы живут вдвое дольше людей, но ему было уже под девяносто, и, несмотря на характерный для закордонцев легкий нрав, леденящий призрак старости уже порой мерещился ему в одиночестве бессонных ночей.

Зато Васисдас, которому старость грозила от силы лет через двести, безоговорочно поддержал Эргонома:

— У нас кофорят: копи на пенсию смолоту.

Под давлением аргументов гному оставалось только признать:

— Уи, конечно… ви прави… Но как же бить с бригадьиром?

Тень сомнения легла на чело Эргонома.

— Не хотел бы я время тратить, — вздохнул он. — Тучко, конечно, основательно сдал в последнее время…

— Мне так не показалось, — проворчал гном, и они с Васисдасом невольно переглянулись, вспомнив, как не осмелились прошлой ночью войти в дом, содрогавшийся от звуков яростного боя.

Эргоном, без труда угадав их мысли, наградил обоих насмешливым взглядом. По-настоящему он был не в претензии на подельников за тот провал, ведь они провалили не его приказ. Напротив, был рад, что не стали рисковать жизнями — в ту минуту никто еще не мог представить, что на бригадира снизойдет дух милосердия.

— Сдал! — убежденно повторил Эргоном. — Если кто-то заботится о жизни тех, кто хочет его убить, значит, о грехах задумался, а это для разумного все равно что сразу лечь да помереть. Тучко сломался, чует, что ему конец, вот и чудит. Начинаю понимать, чем он занимался с того дня, как бригаду бросил.

— И тшем? — спросил эльф.

— А ничем. Сидел где-нибудь в лесу на пне да клял судьбу. Тем не менее охотиться за ним — дело хлопотное и рискованное. То есть совершенно для нас не подходящее. Нас теперь должна заботить политическая борьба, а не авантюры.

— Я тебья не понимаю, Эргоном, — покачал головой Гемье и выразительно посмотрел на бричку. — Говорьишь — политик, но настояль, чтобы ми приехаль сюда…

— Это ты пока еще в политике не разбираешься, — снисходительно усмехнулся Эргоном. — Я ведь говорил: мы выехали в предместье, чтобы провести социальный мониторинг… — Он осекся: как-то слишком уж внимательно слушали его подельники. Эргоном понял, в чем дело, и вздохнул: — Да, а грамотность-то надо повышать, не дай бог, вы мне прилюдно мониторинг с мародерством перепутаете. В общем, официально мы тут с населением беседовали, а это, — он кивнул на бричку, — это нам понадобится на представительские расходы… на взятки, — популярно объяснил он. — С другой стороны… Ах, черт возьми, с другой-то стороны, наш бригадир — лакомый кусочек!

Гемье и Васисдас терпеливо ждали окончательного решения, а Эргоном никак не мог его принять. Намерение стать политиком отнюдь не было поколеблено, и путь этот оставался самым разумным. Он видел вокруг бездну примеров, когда всякий, не желающий работать ни в поле, ни у станка, но при этом не имеющий ни талантов, ни образованности для любого рода интеллектуального труда, объявлял себя политиком — и это никого не удивляло. В такой среде Эргоном, с его цепким умом и богатым жизненным опытом, легко мог сделать блестящую карьеру.

Но очень уж большой куш обещала удача в непростом деле поимки бригадира!

— Уж представительскими расходами его наследство обеспечило бы нас надежно! — размышляя вслух, проговорил Эргоном. Наконец он решился: — Ладно! Самое главное сейчас — не допустить, чтобы герильясы своего добились. Тогда мы просто приведем как-нибудь на то самое место толкового мага…

— Ох, Эргоном, не ми одни так думали, но пока что никому не удалось, — засомневался Гемье.

— Конечно, не удалось: маги такого уровня на дороге не валяются! Вот как раз в правительстве я и надеюсь отыскать подходящего. Но раз уж Тучко не проявил благоразумия и не удрал из графства, парни вполне могут исхитриться загнать его в угол. Вот этого допустить нельзя. Поэтому сделаем так: отправляйтесь-ка вы с герильясами. Постарайтесь разбередить Ляса, чтобы он обязательно Хмура шлепнул. Ну а если другие не дадут лешему этого сделать и приведут Хмура на место раньше, чем я появлюсь или дам о себе знать… Тогда, несмотря ни на какой риск, кончайте бригадира и сматывайтесь. И раз уж вы за это дело взялись, лучше вам меня не разочаровывать. Все понятно? Тогда дуйте к герильясам, думаю, они уже снарядились.

Эргоном запрыгнул на облучок и вдруг спросил:

— Да, кстати, надеюсь, вы карманы набили не для себя, а на продажу?

— Коньечно!

— Само сапой!

— Это раньше как-то не обсуждалось, так что на всякий случай говорю: если замечу, что кто-то из вас на дрянь польстился, убью на месте.

Он взялся за поводья и направился в Лионеберге, оставив подельников провожать грустными взглядами бричку, заваленную барахлом, которым они разжились во время мероприятия, так и оставшегося для них «социальным мониторингом».