антрополог из Оксфорда Роберт Маретт начал раскопки в живописном приморском утесе на Джерси, известном как Ла-Котт-де-Сен-Брелад. Он нашел то, что оказалось зубами неандертальца, и обширные свидетельства их жизнедеятельности. Его группа была первой из трех, работавших на этой стоянке. Следующая, под руководством археолога из Кембриджа Чарльза Макберни, работала в Ла-Котте на протяжении большей части 1960-х и 1970-х, обнаружив обширную груду костей мамонта и носорога, возраст которых был старше последнего межледниковья 130 тысяч лет назад.

Когда работа Макберни подходила к концу, его ассистент Кэтрин Скотт заворачивала кости животных в бинты из стеклоткани, чтобы сохранить их на обратном пути в Кембридж. На мгновение она подняла голову, подставив лицо ледяному дождю. Она взглянула на высящийся прямо над ней утес, и ее осенила догадка: похоже, груда костей возникла, когда мамонты и шерстистые носороги упали с обрыва. Решающим аргументом стало количество черепов в куче. Головы мамонтов тяжелы, а их питательная ценность невелика. Если неандертальцы убивали и разделывали животных где-то в другом месте, то зачем принесли сюда столько бесполезных частей тела?

Учитывая, что кости лежали очень близко друг к другу, Скотт предположила, что остатки мамонтов говорят о двух отдельных эпизодах массового забоя. Она утверждала, что животных загоняли на утес, чтобы те срывались и погибали, – метод охоты, хорошо документированный в других частях мира в более поздние времена, – что давало неандертальским охотникам мгновенное, хотя и избыточное изобилие пищи.

Чтобы загнать стадо мамонтов на утес, требуются поистине неимоверные усилия. Существуют многочисленные свидетельства того, как американские индейцы выстраивали «загонные тропы», по которым гнали бизонов на скалы. Для этого они использовали контролируемый поджог травы: члены охотничьей группы занимали ключевые места на маршруте, а затем в нужный момент вспугивали бизонов, направляя движение стада. Чтобы загнать животных на обрыв, неандертальцам нужен был организатор охоты, который, как хореограф, выстроил бы всю сложную серию шагов, что свидетельствует о способности этого вида людей к долгосрочному планированию и умению сообщить о плане.

Ла-Котт – старейшее и крупнейшее из всех известных в Европе мест, где, как считается, неандертальцы в ходе охоты загоняли на обрывы стада самых разных животных, в том числе лошадей, бизонов, северных оленей и диких быков. Более чем столетие археологических работ в Ла-Котте сделало это место источником вдохновения для поколений исследователей неандертальцев. Даже сам кабинет Макберни в Кембридже производил впечатление. Археолог Клайв Гэмбл вспоминал: «В его комнате было несколько черепов носорогов, и он подробно рассказывал, как животные сорвались с обрыва, а после их перетаскивали под нависающую скалу. Увлекало и богатство стоянки – для британского среднего палеолита это нечто выдающееся, настоящее суперместо».

Зарисовка части груды костей, найденных при раскопках под нависающей скалой в Ла-Котт-де-Сен-Брелад на острове Джерси, скопившихся, возможно, в результате загонной охоты неандертальцев.

В 2010 году очередная команда возобновила раскопки в Ла-Котте с надеждой дать новую интерпретацию этой стоянки. Проект под руководством Мартина Бейтса, Шанталь Коннеллер, Мэтью Поупа, Бекки Скотт и Энди Шоу представляет собой партнерство, охватывающее пять учреждений. По соображениям техники безопасности группа ученых не вела раскопки под обрывом, где находится груда костей. Анализ местности над гротом заставил их усомниться в теории падения животных с высоты, поскольку именно в этом месте такой прием охоты был бы несколько непрактичным. Кроме того, груду костей можно истолковать как место забоя и жилище, а не просто как останки упавших с обрыва животных, потому что каменный грот, откуда открывался великолепный вид на ныне затопленную прибрежную равнину, являлся удобным убежищем.

На многих костях в Ла-Котте видны следы огня. Достоверно известно, что неандертальцы владели огнем, без которого в Европе, особенно в ледниковые периоды, выжить было попросту невозможно. Эти кости могли быть сожжены в процессе приготовления пищи или просто как горючий материал – на ум сразу приходит этакое барбекю из мамонтятины.

В дополнение к сложному поведению, связанному с охотой и приготовлением пищи из крупных животных, еще один признак современности неандертальцев был обнаружен при изучении того, как они использовали руки. Напомним, что население Сима-де-лос-Уэсос (см. главу 3) состояло преимущественно из правшей. Изучение того, как в Ла-Котте изготавливались орудия, показало, что около 80 % задействованных в работе неандертальцев также были правшами, что близко к доле правшей среди людей, живущих сегодня. По причинам, возможно, связанным с функциями полушарий мозга и восходящим к самым ранним представителям линии Homo, наш вид эволюционировал, становясь все более праворуким, и в Ла-Котте мы видим, что неандертальцы в этом плане развивались параллельно с нами.

Когда Поуп описывал Ла-Котт как важнейшую долговременно обитаемую стоянку в Европе, он подразумевал, что неандертальцы постоянно возвращались сюда на протяжении многих тысячелетий, но не жили здесь постоянно. Кроме того, возможно, этой стоянке с самыми древними свидетельствами жарки мяса более 200 тысяч лет. Ла-Котт также примечателен тем, что неандертальцы импортировали кремень хорошего качества и изготавливали так называемые леваллуазские отщепы (которые требовали такого же тщательного планирования, как и сама охота), затачивая камень до предела. Теперь обратимся непосредственно к этим орудиям, чтобы узнать, что они говорят о когнитивных способностях неандертальцев.

Первая французская революция

На протяжении первых полутора миллионов лет после изобретения ручного рубила новшеств в технологии обработки камня было немного. Этот промежуток времени продолжался более 80 % всего срока, начавшегося 1,76 млн лет назад, когда Homo erectus сделал первое рубило на берегу озера Туркана в Кении. Трудно вообразить, как долго это продолжалось – сколько человеческих существ решали сделать рубило, использовать его, выбросить, – и ведь они даже вообразить не могли, что существуют лучшие способы изготовить режущее орудие.

Нам с высоты сегодняшнего дня легко заметить, как неэффективно люди использовали рубила. Они большие и неудобные, чтобы изготовить их, требовалось много времени и труда, и это были не те инструменты, которые хотелось нести с собой в долгом переходе. Люди тратили огромное количество времени, изготавливая рубила, чтобы с их помощью убивать и разделывать добычу практически в том же месте, оставляя все, что не могли съесть или унести с собой. Рубила, несмотря на свои размеры, были чем-то вроде одноразовых лезвий доисторической эпохи.

Первые намеки на новшества стали появляться более 400 тысяч лет назад на севере Франции. Идея закреплялась с перерывами, и есть свидетельства экспериментов с новыми методами во времена, когда Европа вступила в Великое межледниковье, длительный период благоприятного климата. Примерно с 427 до 301 тысячи лет назад в Европе в основном было тепло, благоденствие было прервано лишь одним коротким (по геологическим меркам) оледенением, длившимся 30 тысяч лет. Это период, о котором речь шла в главе 3, когда во многих европейских окаменелостях обнаруживаются