Пум… Хрясь!!!

Практически сломавшееся пополам тело отшвырнуло сначала на полуоткрытую дверь, а потом, вместе с ее обломками, на стену. Проверять, жив ли – уже бессмысленно, там в торсе от шеи и до паха если какая кость целой и осталась, то по чистой случайности. Остальные – в мелкое крошево. И весь ливер – в желе.

Пневматический таран звук издает пусть и резкий, но не очень громкий. Зато с каким смачным хряпаньем снес дверь и впечатался в стену нападающий! А что удивительного? Мощности «бревна» хватает на то, чтобы выкорчевывать из стен двери, вместе с косяками, причем, порой весьма толстые и прочные двери. Подпольные игорные заведения и «лабы», где разную наркотическую дрянь варят, за тонкими филенками не сидят…

Голова как-то отстраненно и без эмоций обрабатывает произошедшее, а вот желудок сориентировался гораздо быстрее и самостоятельно: остатки завтрака вперемешку с желудочным соком и желчью тугой струей бьют мне под ноги. Колени ощутимо прослабли, по всему телу холодный пот выступил. Как-то нехорошо мне…

– Ты как? – Гонсалес уже поднялся с пола. – Нормально?

– Темп теряем, девочки! – рык Риггса в наушниках приводит нас обоих в чувство. – На базе пощебечете! А пока – вперед!

После короткой и злой отповеди капрала как-то сразу стало легче. Прежде всего – выполнение задачи, а все переживания – потом, в кабинете у ротного «мозгоправа».

Больше, на свое счастье, нам перейти дорогу никто не рискнул. Им же лучше, живее будут. В первую очередь – заложники, а всей остальной этой помойкой займемся после того, как патрульных вытащим. Когда мы от нашего «бронеящера» выдвигались, успел я глянуть краем глаза: народу из местной «управы» сюда понагнали много, все вооружены и рожи у всех решительные, перетряхнут этот клоповник основательно. А мы подсобим. Но чуть позже.

Перед нужной нам дверью уже «накопились» две «тройки», мы – третья. И еще одна – на подходе. Метрах в пятнадцати по коридору, на площадке лестничного пролета лежит, раскинув татуированные от плеч до ладоней руки, какой-то грязный и пованивающий тип. Теперь пованивающий еще и кровью. Судя по размеру выходного на затылке – из пистолета отработали. Сорок пятый калибр с «глушителем» всегда хорошо «сотрудничал», патрон-то с тяжелой пулей, «сабсоник»[35], словно специально под «глушитель» созданный. В общем, часового успокоили, а из подельников его в квартире даже и не заметил этого никто до сих пор. И это хорошо.

Так, вот и четвертая группа на месте, можно начинать.

– Нэйтан, твой выход! – капитан сейчас в оперативном штабе, но всех нас видит и слышит по мониторам нашлемных камер, и команды отдает, будто прямо у нас за спинами стоит.

Встаю у стены, чуть левее двери, прижимаю ударную поверхность тарана чуть ниже личинки замка.

– Готовность?

Получив подтверждение от всех старших групп, снова вжимаю большим пальцем триггер. Дверной косяк с треском проваливается внутрь и, кажется, еще до того, как он падает на пол, вслед за ним, грохоча ботинками, врываются штурмовые «тройки».

– Всем стоять!!! Полиция!!! Оружие на пол!!!

А потом – частый тихий перестук заглушенных выстрелов. Пальнуть в ответ не успел никто, Бойцы Мобильных сил полиции свои деньги получают не зря. А рота агломерации Голденкейп на Новой Аризоне не напрасно считается лучшей вот уже пять лет.

Дальше была зачистка здания. Она в голове почему-то отложилась смутно, видимо, слишком много впечатлений для одного раза. Особенно если этот самый раз – первая боевая операция.

Помню выбиваемые одну за другой двери, захламленные жилища, в которых воняло ничуть не лучше, чем из переполненных мусорных контейнеров снаружи, которые никто не вывозил чуть не со времен постройки дома. Протухшая еда, рвота, пот, моча, запах давным-давно не мытого человеческого тела – волшебный аромат, чего уж там… Дети в каком-то немыслимом тряпье, испуганно жмущиеся к стенам, истерящие, брызжущие слюной от ненависти тетки… Изъятое оружие, много оружия. Кому-то от меня прилетело прикладом по загривку, кого-то ткнул стволом в солнечное сплетение, пару раз даже стрелять пришлось, но, к счастью – не на поражение, а в потолок. Буйным гражданам хватило и осыпающейся на головы штукатурки. Банда, взявшая в заложники патрульных, тут, похоже, верховодила. «Кингпины»[36], мать их. А после нашей быстрой и безжалостной над ними расправы, шваль и рвань калибром помельче решила из себя героев не изображать. И правильно – целее будут.

Задержанные. Выпученные от ужаса глаза, вывернутые в суставах руки за спинами. В какой-то момент у меня заканчиваются пластиковые наручники и я, просто протягиваю куда-то назад левую руку и зло рявкаю в пространство:

– Браслеты, мать вашу!!!

Клянусь, не прошло и секунды, как кто-то из местных копов почтительно положил в молю ладонь новую пачку одноразовых хомутов. Уважают, право командовать и чего-то требовать даже не оспаривают. Хотя, по-хорошему, сколько они уже в полиции служат? А я – вообще-то всего лишь кадет-пятикурсник из Академии. Но они-то этого не знают. А я, похоже, в роль злобного и крутого парня из Мобильных сил вжился убедительно.

– Итак, отважные джентльмены, прошу минуту внимания, – капитан Мердок сделал небольшую паузу, хотя собравшиеся в брифинг-руме[37] бойцы роты замолкли, едва он вышел к небольшой трибуне на невысоком подиуме. – Пришло время подвести итоги операции. Первое…

Капитан поднял вверх сжатую в кулак правую ладонь и оттопырил большой палец[38].

– …в целом операция руководством признана проведенной успешно. Взятые в заложники офицеры МакАдамс и Дрейк успешно освобождены. Уильяму Дрейку уже сделана операция, состояние его признано стабильно тяжелым, но угрозы жизни уже нет. Миссис Дрейк и двое его сыновей передают вам всем огромное спасибо за спасение мужа и папочки.

По залу пронесся и тут же стих легкий гул и негромкие смешки.

– Второе. Отдел внутренних расследований и прокуратура признали все случаи применения огнестрельного оружия и… кхм… иного оборудования правомерными, хотя по паре случаев задержания уже после проведения основной операции в офис окружного прокурора поданы жалобы по поводу «полицейской жестокости». Но нам ведь к таким кляузам не привыкать, правда, парни?

Ответом ему был негромкий одобрительный гул.

– Третье. Кадет Райан!